– Увидимся вечером, профессор, – крикнул кто-то из толпы.
– Лично к тебе зайду, Соколов, – ответив ректор, вслед удаляющимся ученикам, чем вызвал приступ смеха.
За пределы студенческого городка вышли, уже разделившись на курсы. По улицам Правгорода шли быстро и громко, пугая прохожих, редких в столь раннее утро.
Октябрь месяц подходил к концу, и было очень холодно. Листья почти облетели, но голые деревья вид не портили, потому что небо было голубым, стены старых зданий зеленели от покрывающего их мха, а брусчатка блестела, натертая сапогами тысяч ног. Парни кутались в одинаковые серые шинели, пошитые по военной моде. Василисе тоже досталась одна, правда пришлось ушивать, но девушка все равно была рада, что не отличается от однокурсников.
Студенческий городок располагался на северной окраине славного Правгорода, и занимал площадь, сопоставимую с площадью дворца в столице. Эту половину города жители называли «окаянной» из-за высокой плотности вечно скачущих и орущих парней. Южная часть Града прозывалась «немой», там, на большой территории, были раскиданы загранпредставительства всех государств, с которыми устанавливались дипотношения. А в центре этих разношерстных кварталов возвышалось Министерство иностранных дел.
Здание МИД выделялось своими размерами, наряду с Университетом и Академией. Если посмотреть на город с высоты, можно было бы представить его как луг с тремя, ни с того ни с сего выросшими на нем, корабельными соснами. Архитектор у этих трех зданий был один и внешне они различались мало. Что же касается внутреннего устройства, сложить об этом мнение Василиса хотела сама и как можно быстрее.
У широких ступеней, ведущих к распашным дверям Министерства, студентов уже встречали.
– Приперлись! – приветствовал практикантов рыжий верзила в синей форме Академии Дипломатии.
– Они здесь, наверное, с ночи дежурят, чтобы нам в глаза тыкнуть опозданием, – шепотом прокомментировал Сеня, показывая головой на старых знакомых – третьекурсников вражеского ВУЗа.
Из толпы недругов вышел мужчина, одетый в платье младшего советника, рубашка на нем была синяя, что указывало на прошлое, связанное с Академией. Даже выпускаясь, дипломаты предпочитали подчеркивать свою идентичность с Альма-матер.
– А вот и вторая группа подтянулась, – вполне приветливо встретил студентов чиновник. – Теперь можно приступать к работе.
– Да какой от них толк, пол утра, небось, в таверне просидели. Только и могут, что жрать и драться, – пренебрежительно махнул рукой здоровяк, большой любитель и того и другого
Подобный комментарий из уст этого парня показался очень смешным не только студентам Университета, которые закатились истеричным хохотом, но даже чиновник не смог сдержать улыбки.
– Чтоооо!!! – взревел рыжий, наступая на врага.
Университетские приготовились к хорошей потасовке, уже отработанным жестом отодвигая, недовольную Василису за спину, а Сеню и Петра выдвигая вперед, как главных специалистов по дворовым дракам.
– Стоять, – прервал еще не начавшуюся потасовку чей-то голос.
Все обернулись на чиновника, чиновник обернулся на Влада, старосту Академии.
– Хотите, чтобы нас вышвырнули из Министерства еще до начала практики? – холодно спросил парень и у своих и у чужих.
– Молодой человек прав, наконец, опомнился чиновник, – на территории Министерства запрещено любое применение силы. Вы будущие дипломаты, а не бандиты.
Практиканты понурили головы и тяжело засопели. Не так уж и часто Академия и Университет встречались полным составом курса, чтобы отказывать себе в хорошей рукопашной.
Кстати, студентами обоих ВУЗов было замечено, что если в противостоянии сходились компании с Василисой и Владом в составе, то неизменно побеждали университетские, а если девушки рядом не было, староста Академии не знал пощады.
Сеня, который никогда не был уличен в сентиментальности, утверждал, что это любовь. «А что? Она ему на голову чуть три центнера металла не уронила, конечно, он по уши втюрился», – настаивал на своем потомственный плут. Но, несмотря на то, что в других вопросах интуиции Сени доверяли безоговорочно, в этом деле однокурсники единодушно сошлись на том, что из-за инцидента с люстрой у Влада что-то щелкнуло в голове и теперь он не может справиться с психологическим волнением при виде виновницы своей единственной крупной неудачи. Это объяснение всех устраивало, и Василису часто звали туда, куда в обычных обстоятельствах постеснялись бы пригласить.