Илья выдержал паузу, исподлобья глядя на вновь притихшую девушку, но все же ответил:
– Вообще-то из разных, но все они мелкие сошки. В этом-то и странность, какой смысл их убирать, если их могут заменить даже студенты? Как это может повлиять на открытие загранпредставительства Поднебесной?
– Послушай, – вдруг осенило Петра, и он даже ложку в сторону отложил. – А разве то, что ты сейчас нам рассказываешь, не закрытая информация?
– За кого ты меня принимаешь! – возмутился дипломат-первогодок. – Конечно закрытая! Стал бы я вам простые сплетни передавать! Цени! – Илья похлопал брата по плечу и с удвоенной скоростью принялся за еду.
Василиса тяжело вздохнула и, забыв, что нужно держать язык за зубами, сказала вслух.
– Значит, нам придется делать всю мелкую и скучную работу.
Выпускник, услышав это, скривился так, будто в его гречку заполз таракан.
– А ты думаешь, что, закончив Универ, сможешь заниматься чем-то серьезнее? Скажи спасибо, что вообще сегодня здесь. Не факт, что когда-нибудь еще переступишь порог Министерства.
Парень даже улыбнулся, довольный собой.
Сеня и Петр встревожено взглянули на подругу, опасаясь, что она начнет огрызаться, и студенты огребут неприятностей.
– Если ты сейчас не свалишь добровольно, не факт, что у тебя будет второй шанс, – огрызнулся тот от кого не ждали.
Все взгляды устремились на Влада, причем студенты и Университета и Академии вошли в резонанс, проявив чудеса взаимопонимания.
– А я вам говорил, – в абсолютной тишине сказал Сеня, но его снова проигнорировали.
Илья медленно отложил ложку и встал.
– Это кто у нас такой дерзкий? Место свое забыл? – желчно прошипел новоиспеченный дипломат. – Ты здесь никто и стоит мне сказать слово, как ты тут же окажешься за воротами.
Староста Академии и не подумал вставать, равнодушно глядя куда-то за спину врагу.
– Рад, что твое слово так много весит, – ехидно ответил Влад. – Может, тогда скажешь его своему начальнику? Это разве не он вон там поднимается по лестнице? Заодно объяснишь ему, что слишком крут, чтобы держать язык за зубами и не похвастаться перед студентами закрытой информацией.
– Ах ты…
Кем Илья считает практиканта осталось загадкой. Именно в этот момент часы на башне Министерства пробили два часа, время, когда нужно возвращаться на работу.
– Еще увидимся, тогда и договорим, – оскалился недавний выпускник и, не попрощавшись, направился к коридору, где располагались «старшие» департаменты.
Староста Академии проводил недруга задумчивым взглядом, затем перевел его на свою тарелку и, не меняя выражения лица, зачерпнул ложкой суп.
Студенты, не сговариваясь, взяли со стола приборы, полные решимости, во что бы то ни стало, закончить этот обед.
***
На разбор архива ушло три дня. Практиканты прошли все стадии от отрицания – после разговора в столовой; гнева – причем ненавидели они всех, но больше тех, до кого можно дотянуться, то есть друг друга; торга – когда пытались договориться с руководителем практики, до уныния.
Сейчас студенты прибывали в глубочайшей депрессии. Сеня, на пару с очкариком из академовских, неспешно и монотонно перебирал документы, сидя на полу архива. По сторонам он не смотрел, а и смотреть, собственно, было не на что. Практиканты, словно под действием «иных чувств» бродили между стеллажами, сталкивались, спотыкались, роняли папки, бурчали что-то под нос.
– Всё, с меня хватит, – первой не выдержала Василиса, с силой стукнув по стойке шкафа. – Сегодня же вечером я схожу к этим лентяям, что бросили свою работу и посмотрю им в глаза.
– И чем это нам поможет, – ничуть не впечатлился Петр, отбирая у девушки уже разобранные бумаги, потому что боялся, что она их со злости выбросит и придется заново все перекладывать.
– Не знаю, но ведь надо хоть что-то делать, – Василиса вцепилась в папки, как бультерьер. – Ты можешь узнать у своего дурного родственничка имена и адреса этих людей?
Староста от подобной наглости даже разжал руки, девушка потеряла равновесие, оступилась и плюхнулась прямо на колени Сеньки, что как всегда оказался поблизости, и как всегда неудачно.
– Вась! – завопил припечатанный к полу студент, забыв об апатии. – Ты что, специально меня дискредитируешь? Сейчас же слезь! И вообще, что я здесь делаю? – последний вопрос был адресован в никуда, парень только начал осознавать, чем занимался последние пару часов.
Громкие крики привлекли внимание однокурсников и они, словно куры, влекомые заветным цып-цып-цып, начали стягиваться поближе к долгожданной активности.