В зарубежной историографии XIX в. отмечалось, что участницей событий была русская княгиня, а не королева ругов{720}.
В 30-х годах XX в. данной проблемы касались А. А. Васильев и И. Свеньцицкий. А. А. Васильев, в частности, указал, что хотя Ольгу принимали в Византии так же, как арабских послов, но сам уровень приема был необычайно высоким, поскольку арабские посольства "считались для империи X в. чрезвычайно важными". И. Свеньцицкий обратил внимание, что крещение Ольги в Константинополе чрезвычайно возвысило государственный престиж руссов, сблизило Русь и Византию и дало ей право вести с империей равноправный разговор, как это продемонстрировали руссы, дав гордый ответ византийским послам в Киеве{721}.
А. Боак подчеркнул, что визит Ольги в 957 г. стал возможен лишь на основе действия русско-византийского договора 944 г. Русская княгиня, по его мнению, крестилась ранее в Киеве, а затем приняла высочайшее приглашение от императора и императрицы и оставалась в Константинополе значительное время. Ее поездка способствовала развитию мирных отношений между странами и открыла путь для миссионерской деятельности греческой церкви на Руси{722}.
Затронул интересующий нас вопрос и Ф. Дворник. Он повторил версию о крещении Ольги в Византии на основании данных продолжателя Регинона, Скилицы и Зонары и напомнил об аналогии в этом смысле Болгарии 60-х годов IX в. и Руси середины X в.{723} Мысль о колебаниях церковной, а следовательно, и внешней политики Ольги между Востоком и Западом и борьбе Оттона I и Византии за влияние на Русь, а также о языческой оппозиции этой политике со стороны Святослава и его дружины Ф. Дворник выразил в своих позднейших работах{724}.
Особое место в зарубежной историографии занимают статьи югославского византиниста Г. Острогорского "Византия и киевская княгиня Ольга" и греческого историка В. Фидаса "Киевская княгиня Ольга между Западом и Востоком". Первая по существу посвящена доказательству чрезвычайно высокого уровня приема русской правительницы в Константинополе. Об этом, по мнению Г. Острогорского, говорит ряд фактов: посещение императрицы, встреча в кругу императорской семьи, беседа с императором сидя и т. п. В. Фидас приходит к выводу, что и русская летопись, и Константин VII описали один и тот же визит Ольги в Константинополь, но летопись допустила ошибку в хронологии. Ольга посетила Византию с целью добиться от греков новых торговых привилегий. Ее крещение носило частный, а не государственный характер, так как данные русской летописи указывают на серьезную оппозицию введению на Руси христианства в то время со стороны Святослава и княжеской дружины. В. Фидас верен сложившейся концепции о том, что Ольга выбирала политический (именно политический, а не религиозный) курс между Западом и Востоком{725}.
В западной историографии появилась еще одна версия визита Ольги в Константинополь. Это была "миссия мира", считает Д. Оболенский. Именно поэтому русская княгиня получила в империи пышный прием и приняла христианство. Хотя позднее она сделала попытку получить епископию на Западе, но традиционные отношения с Византией уже проложили дорогу для христианизации Руси{726}.
В отечественной историографии развернулась полемика вокруг вопроса о достоверности известий о событиях 955 г. в "Повести временных лет", поскольку степень надежности одного из основных источников во многом определяет и общую оценку фактов, и их интерпретацию. Выше отмечалось, что ряд историков хотя и признали достоверным факт посещения Ольгой Константинополя, но посчитали "побасенкой", фольклором все описания ее встреч с императором и патриархом, историю крещения.
В источниковедческом плане данную часть летописи исследовал А. А. Шахматов. Говоря о соотношении известий в Древнейшем и Начальном сводах, он отметил, что последний вовсе не тождествен первому; что в Начальном своде налицо смешение двух версий: с одной стороны, летопись, по его мнению, рассказывает о пышном приеме Ольги, о преподнесенных ей богатых дарах, а с другой — о тяжкой обиде, которую нанесли княгине в Византии, отражением чего и явилась летописная фраза, приписываемая Ольге и сказанная ею в адрес императора: "Тако же постоиши у мене в Почайне, яко же азъ в Суду…" В этом рассказе, считает А. А. Шахматов, "переплетены, с одной стороны, духовные, церковные элементы, с другой — сказочные, народные. Сказочные элементы проглядывают в отношении Ольги к царю, духовные — в отношении ее к патриарху". А. А. Шахматов хотя и относил летописный рассказ о крещении Ольги к Древнейшему летописному своду, но полагал, что рассуждения летописца о неотразимом впечатлении, произведенном княгиней на императора, история неудачного его сватовства, сравнение Ольги с "царицей Эфиопской" и высокомерный ответ русской правительницы византийским послам в Киеве представляют собой добавленные к ранней "духовной линии" позднейшие вставки, которые вошли в летопись из народных сказаний. А это значит, что они исторически не достоверны{727}.
720
Wattenback W. Deutschlands Geschichtsquellen, Bd I. Berlin, 1858, S. 270; Fischer W. Die russische Grossfurrsten Helga am Hofe von Byzantinien. - Zeitschrift fur geschichte und Philologie, hrsg. von Zwiedeneck-Sudenhorst, t. XL Stuttgart, 1888.
721
Vasiliev A. A. Was old Russia a Vassal State of Byzantium? — Speculum, 1932, July, p. 351; Swiencickyj I. Die Friedensvertrage der Bulgaren und der Russen mit Byzance. - Studi Byzantini e Neoellenici, vol. V. Roma, 1939, S. 326.
722
Boak A. E. R. The Earliest Russian Moves against Constantinople. - Queen's Quarterly, vol. LV, N 3. Kingston, Ontario, 1948, p. 315. Это мнение разделяли Г. Вернадский, Л. Мюллер, А. Власто: Vernadsky G. Kievan Russia. New Haven, 1948, p. 48; Miiller L. Byzantinische Mission nordlich des Schwarzen Meers vor dem elften Jahrhundert. - Supplementary Papers. XIII. International Congress of Byzantine Studies. Oxford, 1966, p. 5; Viasto Л. P. The Entry of the Slavs into Christendom. Cambridge (Mass.), 1970, p. 250 — 251.
723
Dvornik F. The Slavs. Their Early History and Civilisation. Boston, 1956, p. 200 — 201.
724
Dvornik F. Byzantine Mission among the Slavs. SS. Constantine-Cyrill and Methodius. New Brunswick, 1970, p. 269; idem. Missions of the Greek and Western Churches in the East during the Middle Ages. - XIII Internationale Congress of Historical Sciences. M., 1970, p. 12.
725
Ostrogorskij G. Византия и киевская княгиня Ольга. — То Honor Roman Jakobson, vol. II. The Hague — Paris, 1967, p. 1460–1463, 1467–1470, 1472; Фидас В. Киевская княгиня Ольга-Елена между Востоком и Западом (греч. яз.). - Epitiris Etaireias Byzantinion Spondon, 1972 — 1973, N 39 — 40, p. 636, 639 — 640, 642, 645.
726
Obolensky D. The Empire and its Northern Neighbours. 565 — 1018.- Byzantium and the Slavs: Collected Studies. London, 1917, p. 511; idem. The Byzantine Commonwealth. Eastern Europe. 500 — 1453. London, 1971, p. 189 — 190. К сожалению, нам не удалось учесть точку зрения на этот счет французского ученого Ж. Арриньона.
727
Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908, с. 111 — 113, 114, 117.