Условие о христианизации Руси, видимо, не было единственным конкретным условием русско-византийского договора. Одним из важнейших условий договоров "мира и любви", заключаемых Византией с "варварскими" государствами, была выплата им ежегодной дани. Такую дань греки платили гуннам, болгарам, аварам, хазарам, и всякий раз неуплата дани вызывала очередной военный конфликт между "варварами" и империей. Хотя мы не располагаем прямыми свидетельствами включения статьи о дани в русско-византийский договор 60-х годов IX в., но косвенно следы этого условия можно усмотреть в сообщении Константина Багрянородного о том, что Василий I Македонянин склонил руссов к переговорам "щедрыми подарками" — золотом, серебром и шелковыми тканями. Разумеется, речь могла идти и об обычном подкупе иностранного посольства, с тем чтобы добиться для империи наиболее выгодных условий мира, и о посольских дарах, которые в византийской да и в мировой практике было принято преподносить зарубежным посольствам дружественных государств. Но это могла быть и дань, которую греки выплатили руссам за обещание сохранять мир. Как показал в своем исследовании Д. В. Айналов, золото, серебро, шелковые ткани неизменно входили в состав дани, уплачиваемой Византией "варварам" за мир и союзную помощь{171}.
Следы двух других условий, как верно заметили А. В. Лонгинов, А. А. Васильев, А. Боак и другие историки, прослеживаются в позднейших договорах Руси с греками. Одно из них — договоренность о союзных действиях Руси и Византии.
Версия о наличии после 860 г. такой договоренности находит подтверждение в факте нападения русского войска на Абесгун между 864 и 884 гг. (годы правления Хасана ибн-Зайда, на владения которого напали руссы), как об этом сообщил Ибн-Исфендийар{172}. Ранняя дата этого нападения — 864 г., как видим, стоит в непосредственной близости с такими событиями, как заключение русско-византийского договора и начало миссионерской деятельности греческой церкви на Руси. Вряд ли руссы отправились бы в столь дальний поход в 70 — 80-е годы IX в., когда на Руси, как известно по русским летописям, происходила династическая борьба за власть, шло подчинение восточнославянских племен Киеву. 60-е годы IX в. наиболее реальная дата этого похода. И если это так, то руссы ударили по закавказским владениям Арабского халифата, в то время как арабы вели наступление на империю со стороны Малой Азии.
Вполне вероятно, что в договоре 60-х годов IX в. нашли отражение условия о местопребывании русских купцов у монастыря св. Маманта и некоторые другие условия, повторенные впоследствии в договоре Олега с греками в 907 г. На основании сведений Ибн-Хордадбе о взимании с русских купцов десятины и "Повести временных лет" о существовании старинной русско-византийской торговли (имеется в виду сюжет легенды об убийстве Олегом Аскольда и Дира, когда Олег и его дружинники прикинулись русскими гостями, идущими в Царьград) некоторые историки считали, что договор 60-х годов IX в. восстановил нарушенную нападением 860 г. русско-византийскую торговлю и регламентировал ее{173}. Мы разделяем эту точку зрения, тем более что от внимания исследователей ускользнула одна, на наш взгляд, немаловажная фраза договора 911 г., которая несет в себе отголосок условий соглашения 60-х годов IX в.: "…егда ходим в Грекы или с куплею, или въ солбу"{174}. Она говорит о существовании между Византией и Русью наряду с "любовью" определенной системы торговых и дипломатических отношений. "Купля" (торговля) и "солба" (посольство) фигурируют в договоре 911 г. как традиционная практика отношений между двумя государствами, существовавшая задолго до начала X в. Она могла возникнуть в ходе старинных русско-византийских торговых и дипломатических контактов в течение IX в. По всей вероятности, "купля" и "солба" нашли отражение и в договоре 60-х годов IX в. как традиционные для раннего средневековья условия договора о "мире и любви", который обычно включал свободную торговлю между дружественными государствами и обмен посольствами{175}.
Итак, в результате напряженных переговоров состоялось заключение русско-византийского договора, который являлся договором "мира и любви" между двумя странами и открывал новую страницу в отношениях между ними. Локальные перемирия с византийскими властями в первой половине IX в., затем посольство рекогносцировочного характера 838 — 839 гг., перемирие под стенами Константинополя и, наконец, первый межгосударственный устный договор{176} — таковы этапы развития дипломатических отношений Руси и Византии в IX в.
171
Айналов Д. Очерки по истории древнерусского искусства. II. О дарах русским князьям и послам в Византии. — Известия ОРЯС, 1908, т. XIII, кн. 2, с. 293 — 294.
172
Дорн Б. Каспий. О походах древних русских в Табаристан с дополнительными сведениями о других набегах их на побережья Каспийского моря. СПб., 1875, с. 5. См. также: Артамонов М. И. Указ. соч., с. 370; Новосельцев А. П. Русь и государства Кавказа и Азии. — Пашуто В. Т. Указ. соч., с. 99.
173
Лонгинов А. В. Указ. соч., с. 43 — 44, 47; Vasiliev A. A. Op. cit., р. 233; Boak A. E. R. Op. cit., p. 312.
175
См., например, Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными, т. I. СПб., 1851, с. 16.
176
А. Власто считает возможным определить его как "первый формальный договор" между Русью и Византией (Vlasto A. P. Op. cit., р. 245).