После того как петэновское правительство согласилось с распространением японского оккупационного режима на весь французский Индокитай, президент Рузвельт 25 июля 1941 года распорядился "заморозить" японские активы в США. Американские активы в Японии ждала та же судьба. Через несколько дней американская миссия по ленд-лизу была послана в Китай, и началось перемещение военных материалов по бирманской дороге. Для нейтрализации действий японских бомбардировщиков США снабдили китайцев истребителями и приступили к обучению китайских летчиков.
В июле 1941 года, несмотря на то, что все говорило о подготовке Японии к активным действиям, Рузвельт обсуждает прежде всего не это, а способы укрепления в Северной Атлантике. Первым реальным действием в данном направлении была посылка 4 тысяч морских пехотинцев 7 июля 1941 года в Исландию. Важно отметить, что приказ об их подготовке был издан 5 июня 1941 года, т. е. примерно за 2 недели до начала войны Германии и Советского Союза. Хотя Рузвельт информировал конгресс о том, что он послал войска на этот остров для предотвращения захвата его немцами, было уже ясно, что Германия, бросившаяся на восток, не способна вести активные действия одновременно и на западном направлении.
Мы наблюдаем важный поворот американской внешней политики. Впервые президент Соединенных Штатов посылает американские войска с целью получения контроля над стратегически важной зоной, выходившей за пределы Западного полушария. В июле 1941 года Рузвельт одобряет следующий шаг: эскортирование американских и исландских судов в Северной Атлантике. Наибольшее удовлетворение американские действия вызвали у Черчилля, который считал, что таким образом Америка неизбежно войдет в мировую войну. Наверное, Черчилль и не знал, насколько он был прав. Вскоре после посылки войск в Исландию в высшем эшелоне американского руководства стали обсуждать возможность создания больших наземных сил, способных осуществить военные действия в любой части земного шара. Именно в июле 1941 года Рузвельт одобрил рекомендации военного министерства о расширении срока службы национальной гвардии и о призыве примерно 900 тысяч человек на активную службу.
У Рузвельта не было сомнений, что главные события войны происходят на советско-германском фронте. Десятого июля 1941 года Рузвельт принял советского посла К. Уманского - впервые за последние два года. Данная беседа помогает представить, какие чувства владели президентом и какой была его оценка возможности сопротивления Советского Союза германскому нашествию. Президент говорил Уманскому: "Если русские смогут сдержать немцев до 1 октября 1941 года, это будет большим вкладом в поражение Германии, поскольку после этой даты никакие эффективные военные операции в России не могут быть проведены, и в последующем этот фронт может сковать большое количество германских войск и техники, что обеспечит конечную победу над Гитлером".
Но пока это были лишь слова. В течение июля из американских портов в советские отгрузили товаров на ничтожную сумму 6,5 миллиона долларов. Стало очевидно, что в Белом доме испытывают слишком большие сомнения по поводу того, выстоит ли Советский Союз.
Летом 1941 года военное министерство впервые начало делать оценки того, что понадобится для поражения Германии. Обобщенный документ, известный как "Программа победы", был подписан генералом Маршаллом и адмиралом Старком 11 сентября 1941 года и передан вскоре президенту. Проекция роста американской армии оказалась удивительно точной. Программа призывала создать армию в 8 795 658 человек (на 31 мая 1943 года в американской армии было 8 291 336 человек). Датой полной мобилизации американских ресурсов называлось 1 июля 1943 года. Главным автором этой программы был генерал Ведемейер, который в 1936 - 1938 годах учился в Военной академии в Берлине.
Основные части этого плана в конечном счете попали в Берлин и создали германскому руководству необходимую перспективу. Гитлер, ознакомленный с планом, сказал 11 декабря 1941 года в рейхстаге: "В Соединенных Штатах стал достоянием гласности план, приготовленный президентом Рузвельтом. Этот план вскрывает его намерение напасть на Германию в 1943 году со всеми ресурсами, доступными Соединенным Штатам. Здесь наше терпение подошло к критической точке".
Германский контрплан был готов к 14 декабря 1941 года. Он призывал:
1) завершить кампанию на восточном фронте, даже за счет перехода к оборонительным действиям (это освободило бы более ста немецких дивизий); 2) ввести в "крепость Европу" Испанию, Португалию, Швецию и всю Францию; 3) оккупировать все северное побережье Франции и Суэцкий канал; 4) дать приоритет воздушному и военно-морскому наступлению против англо-американцев; 5) укрепить воздушную и береговую оборону.
Гитлер выразил свое одобрение 12 декабря 1941 года. Но советское наступление под Москвой сделало этот план абсурдом. Ни о какой переориентации на западное направление отныне не могло быть и речи.
Это станет ясно позднее. А летом и осенью 1941 года в Вашингтоне испытывали большие сомнения в крепости советского фронта. Нужно заметить, что через два месяца после вторжения в СССР Гитлер приказал уменьшить производство вооружений, он был уверен: дело сделано. Чтобы удостовериться в надежности советского фронта, Рузвельт решил послать в Москву своего ближайшего личного помощника Гарри Гопкинса. Его миссия была чрезвычайно важна для формирования дальнейшей стратегии Рузвельта в мировой войне. Собственно, Гопкинс сам вызвался лететь в Москву. Находясь в Англии и видя, что в Вашингтоне колеблются относительно возможности оказать действенную помощь Советскому Союзу, он 26 июля 1941 года постарался убедить президента в ее целесообразности. Гопкинс телеграфировал президенту, что поездка в Москву и беседа со Сталиным "будут означать, что мы имеем в виду деловой подход и настроены на долгое сотрудничество". Такая идея была подхвачена президентом.
Миссия Гопкинса в Москву - один из самых волнующих эпизодов дипломатической истории второй мировой войны. Президент Рузвельт посредством этого визита хотел убедиться в том, выстоит ли СССР, какова настроенность его руководства, долго ли советско-германский фронт будет сдерживать основную силу вермахта. Если Гопкинс придет к выводу о ненадежности СССР как военной силы, ресурсы Америки следовало перенаправить в другие районы; если же Советский Союз предстанет боеспособной силой - ему открывалась дорога к ленд-лизу. Рузвельт снабдил Гопкинса письмом для Сталина: "Мистер Гопкинс находится в Москве по моей просьбе для бесед с Вами лично и с теми из официальных лиц, которых Вы назначите для решения жизненно важного вопроса о том, как мы можем наиболее целесообразным и эффективным способом предоставить помощь Соединенных Штатов вашей стране".
Итак, складывалась новая ситуация: Германия "увязала" в России, Япония - в Китае. Американские силы в этой обстановке, полагал Рузвельт, следовало сконцентрировать на подходах к Европе, для чего необходимо было укрепить связи с англичанами. Решая подобную задачу, он договорился о встрече с Черчиллем у берегов Канады (Ньюфаундленд). Официальной целью встречи в бухте Арджентия была "оценка значимости происходящего в мире, отражающем нацистскую агрессию".
В эти дни Рузвельт много говорил о незыблемых человеческих ценностях. В Арджентии им с Черчиллем предстояло обозначить цели войны - и все они касались самых высоких принципов. Случайно ли это? Разумеется, мир нуждался в более светлых перспективах, чем тирания Гитлера. Складывающаяся ситуация требовала решить конкретные проблемы союза между такими разными странами, как США, Великобритания и СССР, следовало обозначить историческую перспективу их союза, их послевоенные планы. Но как раз этого Рузвельт хотел избежать. Неясность в данном вопросе устраивала его более, чем четкое проведение разграничительных линий. Именно в июле 1941 года Рузвельт настаивает на том, чтобы Черчилль "не давал обязательств относительно послевоенных мирных решений в отношении территорий, населения и экономики". Улетающему в Лондон 11 июля 1941 года Гопкинсу было дано указание исключить из повестки дня будущей встречи президента с Черчиллем вопросы послевоенного экономического и территориального устройства.