Впрочем, в те времена английский премьер еще не чуждался сомнений. Он даже поручил Идену обсудить возможность посылки английских войск на Кавказ, вопросы участия английских дивизий в боевых действиях на юге советско-германского фронта. Но уже вскоре Черчилль отказался от этого предложения.
Первым крупным шагом Рузвельта в его политике в отношении СССР было приглашение советской стороны к войне с Японией. В середине декабря 1941 года американский президент предложил собрать в Китае конференцию представителей гоминдановского Китая, США, Англии, Голландии и СССР с целью выработки общего подхода к войне на Тихом океане. В советском ответе содержались как пожелания успехов борющимся против Японии силам, так и просьба "уточнить" цели подобной конференции. В дни битвы за Москву открытие еще одного фронта едва ли могло быть привлекательно для СССР, но Советское правительство не отвергло полностью идеи созыва конференции. Нам важно отметить, что американская сторона делала подобные предложения без всякого учета смертельной опасности, нависшей над СССР.
Рузвельт был не одинок в попытке вовлечения СССР в войну на Дальнем Востоке, когда решалась судьба советской столицы, да и страны в целом. Командующий американскими войсками на азиатском театре военных действий генерал Макартур слал в Вашингтон предложения "соблазнить" СССР возможностью "решающего удара" по Японии в момент, когда та сверхвовлечена в операции на юге. Рузвельт снова предложил обсудить союзную стратегию борьбы против Японии, на этот раз на уровне послов США, Англии, Китая и СССР в Москве. И опять советское руководство по понятным причинам отвергло американскую инициативу.
Обсуждая с Черчиллем в первый день 1942 года проблемы союзных отношений с СССР, Рузвельт сказал, что Сталин возглавляет "очень отсталый народ", и это, мол, многое объясняет. Рузвельт не предложил СССР (как Англии) создать что-либо вроде Объединенного комитета начальников штабов. И в то же время, когда СССР практически в одиночестве противостоял Германии, президент Рузвельт был занят прежде всего утверждением своего лидерства в союзных с Британской империей усилиях, созданием механизма совместных американо-английских действий, укреплением личных контактов с Черчиллем. Такова была первостепенная задача его военной дипломатии в первые месяцы участия США в мировой войне.
В январе 1942 года Рузвельт приложил все силы, чтобы заручиться дружественностью Черчилля. Через него он рассчитывал получить рычаги воздействия на Канаду, Австралию, Голландию и многие силы в Западной Европе. Черчилль вспоминает: "Мы жили вместе в Белом доме как большая семья, в атмосфере доверия и отсутствия формальности... У меня возникла большая симпатия, постоянно возраставшая по мере нашего совместного труда, в отношении этого великого политика".
В свою очередь, Рузвельт был в высшей степени удовлетворен установившимся между ним и Черчиллем контактом.
Но не будем верить обоим политикам на слово полностью. Уже тогда, в начале 1942 года, обнаружились серьезные противоречия в перспективном планировании, в видении послевоенного мира. На этом этапе Рузвельт находился под впечатлением книги некоего Луиса Адамиса "Выход в обе стороны", в которой рисовалась волнующая американских руководителей картина: после войны США оказывают экономическую помощь Европе, платой за что будет укрепление позиций США в остальном мире. Рузвельт устроил ужин в узком кругу, во время которого вождь британского империализма мог познакомиться с автором идей, подрывающих мощь этого империализма. Рузвельт постарался показать Черчиллю, что в США велик потенциал антианглийских настроений (война за независимость, война 1812 года, жестокость англичан в Индии, англо-бурская война): в случае сепаратных действий англичан этот потенциал может стать преобладающей политической силой. С самого начала формирования англо-американского союза Рузвельт хотел ясности в том, где находится "капитанский мостик" этого союза. И он вовсе не хотел, чтобы англичане за счет американской помощи укрепили свои имперские позиции.
В начале февраля 1942 года президент предупредил Черчилля, что сохранение системы имперских преференций "ослабит единство целей союзников и нанесет вред как вашим интересам, так и нашим". Рузвельт желал полностью снять внутренние ограничения на экономическом фронте - только тогда американская экономика сможет показать всю свою мощь. Необходима "экономическая демократия". Рузвельт говорил Черчиллю во время январской встречи: "Народы всего мира будут обрадованы, когда узнают, что мы организовываем демократический послевоенный мир".
Хотя Черчилль получил от президента некоторые заверения в том, что ослабление внутренних связей Британского содружества наций не станет первостепенной целью американской внешней политики, у него на этот счет оставалось все меньше иллюзий.
В долгосрочных планах Рузвельта особое место отводилось Индии. Он поднял этот вопрос в беседах с Черчиллем во время конференции "Аркадия". Реакция премьер-министра была такой, что, по утверждению Черчилля, американский президент никогда больше напрямую не касался этой проблемы. Рузвельт потребовал несколько позже от своих дипломатов в Лондоне прозондировать вопрос о будущем Индии. В ответ поступили заверения, что позицию Черчилля невозможно изменить ни на йоту. И тем не менее Рузвельт не отступал от своего.
Именно в эти ранние месяцы участия США в войне он пишет Черчиллю, что в сложной конфигурации внутрииндийских сил, где мусульмане севера с трудом находили общий язык с индуистами Индостана, лучшим решением, возможно, была бы опора на прецедент из американской истории - на Статьи конфедерации. Создание подобной конституции позволило бы Индии достичь большей автономии. Все же 10 марта 1942 года, когда японские войска взяли Рангун и Рузвельт снова, ссылаясь на опыт Американской конфедерации между 1783 и 1789 годами, предложил создать временное правительство доминиона в Индии, которому вменялось бы в обязанность через шесть лет сформировать постоянное индийское правительство, Черчилль, не давая прямого негативного ответа, указал на историографическую сложность сопоставления различных веков и народов. По мнению Г. Гопкинса, ни одно предложение Рузвельта Черчиллю "на протяжении всей войны не вызывало такого гнева, как обсуждение американцами проблемы Индии".
Но Рузвельт старался использовать критическую военную ситуацию для того, чтобы решить чрезвычайно важный вопрос своей геополитики, своей дипломатии: ослабить Британскую империю в ключевом звене, заручиться твердыми позициями и влиянием в Индии, огромной азиатской стране. И поэтому, презрев такт и этикет, Рузвельт снова писал Черчиллю весной 1942 года: "Если нынешние англо-индийские переговоры окончатся крахом... и Индия будет завоевана Японией, что будет крупным военным и военно-морским поражением нашей стороны, реакция американского общественного мнения едва ли может быть преувеличена".
Черчилль в частном порядке сообщил Гопкинсу, что он скорее подаст в отставку, чем пойдет на попятную. О президенте он писал, что тот "все еще находится умственно в периоде войны за независимость и думает об Индии как о тринадцати колониях, борющихся против Георга III". Он, Черчилль, не для того возглавил правительство, чтобы председательствовать при распаде Британской империи. Он напрочь отверг аналогию со Статьями конфедерации как не имеющую ценности. В этот момент высшего напряжения, когда вся судьба Британской империи была поставлена под вопрос, политические эксперименты были совершенно неуместны.
В Лондоне могли агонизировать по поводу возможностей предотвращения распада империи. В Вашингтоне же на этот распад откровенно рассчитывали. Вопреки жесткой позиции, занятой Черчиллем, Рузвельт послал в Нью-Дели своего личного представителя - бывшего заместителя военного министра Луиса Джонсона, известного тем, что он основал и возглавил массовую "правую" организацию - Американский легион. Было ясно, что Джонсон не специалист по улаживанию колониальных споров, и было ясно, что этот американский шовинист решает стратегические задачи своей страны. Американцы особенно усилили давление на Лондон во второй половине февраля 1942 года, когда японская армия захватила Сингапур и довольно быстро начала продвигаться через Бирму к Индии. В Вашингтоне стали считать момент наиболее благоприятным для изменения статуса Индии, получения ею новых прав в рамках Британской империи. Члены комиссии по иностранным делам американского сената провозгласили: "Единственный способ привлечь народы Индии к борьбе - это сделать так, чтобы они сражались за Индию. Мы должны потребовать, чтобы Индии была предоставлена автономия".