По прибытии в Киев Эймунд принес конунгу Ярислейфу голову Бурислейфа: «На! Вот тебе голова, государь! Можешь ли ты ее узнать? Прикажи же прилично похоронить брата».
Конунг Ярислейф отвечал: «Опрометчивое дело вы сделали, и на нас тяжко лежащее. Но вы же должны озаботиться и его погребением».
Эймунд решил вернуться за телом Бориса. Как он правильно рассчитал, печенеги ничего толком не поняли и были поражены смертью князя и исчезновением его головы. Ясно, что не обошлось без лукавого. Во всяком случае, они в панике бежали, оставив тело князя на поляне.
Варяги Эймунда обрядили тело князя, приложили к нему голову и похоронили.
После бегства печенежской рати Ярослав овладел Киевом. Святополку пришлось уносить ноги. «И во время бегства напал на него бес, и расслабил суставы его. Он не мог сидеть на коне и несли его на носилках. Принесли его к Берестью, убегая с ним. Он же говорил: «Бегите бегом со мною, гонятся за нами». Отроки же его посылали посмотреть: «Не гонится ли кто за ними?» И не было никого, кто бы гнался по их следам, и продолжали бежать с ним... Ему невыносимо было оставаться на одном месте, и пробежал он через Польскую землю, гонимый божиим гневом, и прибежал в пустынное место между Польшей и Чехией, и там кончил бесчестно жизнь свою. Праведный суд постиг его, неправедного, и после смерти он принял муки окаянного... посланная ему богом смертельная рана безжалостно кинула его смерти, и по смерти он, связанный, терпит вечные муки. Стоит могила его на этом пустынном месте и до сего дня, и исходит из нее смрад жестокий» («Повесть временных лет». Ч. 1. С. 298).
Почти сразу после убийства Бориса Ярослав перестал платить жалованье отряду Эймунда. То ли жадность обуяла князя, то ли он хотел, чтобы нежелательные свидетели отправились домой или куда-нибудь в Византию. Но варяги — не шахтеры, и не учителя, они не выходили с транспарантами: «Требуем выдать в ноябре зарплату за январь». Эймунд пошел к Ярославу и сказал: «Раз ты не хочешь нам платить, мы сделаем то, чего тебе менее всего хочется — уйдем к Вартилаву конунгу, брату твоему. А теперь будь здоров, господин». Варяги сели на ладьи и поплыли к Полоцку, где им щедро заплатил князь Брячислав (Вартилав).
Внук Владимира Святого Брячислав Изяславич держал нейтралитет в войне Ярослава с братьями. Его больше всего устраивало взаимное истощение сторон. Сам же Брячислав зарился на стратегические волоки на пути «из варяг в греки» в районе Усвята и Витебска, а в перспективе метил и на Киевский престол.
Получив варяжскую дружину, Брячислав осмелел и в 1021 г. взял Новгород. Ярослав собрал войско и двинулся на племянника. Согласно русским летописям, в битве на реке Судомире[36] полоцкая рать была наголову разбита, а Брячислав бежал в Полоцк. Вскоре Ярослав и Брячислав заключают мир. По его условиям Витебск и Усвят отходят к Брячиславу, как будто бы он победил на Судомире.
В «Саге об Эймунде» эти события изложены совсем по-другому. Битвы на Судомире не было вообще. Дружины Ярослава и Брячислава неделю стояли друг против друга, не начиная сечи. И тут опять решающую роль сыграл «спецназ» Эймунда. Группа варягов во главе с Эймудом ночью похитила жену Ярослава Ингигерд и доставила ее Брячиславу. После этого Ярославу пришлось заключить с племянником унизительный мир. Какая прекрасная тема для беллетриста — ради любимой жены князь отдает два города. Но наша повесть строго документальная, и мы должны верить только фактам, а они заставляют предположить, что Ярослав предпочел бы видеть жену убитой, нежели взятой в заложники. Ингигерд не была русской княгиней-затворницей XIV—XV веков. Наоборот, она была воительницей и дала бы много очков вперед даже Жанне д’Арк.
Когда Эймунд уезжал от Ярослава к Брячиславу, Ингигерд пыталась убить конунга, и лишь случайность спасла его. Согласно саге, захват Ингигерд произошел ночью на дороге, по которой она куда-то скакала в сопровождении всего одного дружинника. В схватке под Ингигерд была ранена лошадь.
Мало того, в личном распоряжении Ингигерд с самого начала войны находился большой отряд варягов. В отличие от дружины Эймунда эти варяги вообще не подчинялись Ярославу. Нетрудно догадаться, что в такой ситуации у Ярослава просто не было выбора.