В Вашингтоне гражданское разбирательство против нефтяного картеля прекратилось из-за угроз со стороны Совета по международным отношениям, который поддерживал свою марионетку, президента Эйзенхауэра. Эйзенхауэр заявил, что это разбирательство угрожает интересам национальной безопасности Соединенных Штатов. Марионетка СМО Эйзенхауэр поручил своему генеральному прокурору Герберту Браунеллу-младшему сообщить суду, что «антитрестовские законы следует считать второстепенными по отношению к интересам национальной безопасности».
Пока Кермит Рузвельт готовил переворот в Тегеране, Эйзенхауэр и Даллес предложили суду компромисс, который, по словам Эйзенхауэра, «защитил бы интересы свободного мира на Ближнем Востоке, как основном источнике поставок нефти». Неудивительно, что аятолла Хомейни десятилетия спустя назвал Соединенные Штаты «большим сатаной». Конечно же, Хомейни имел в виду не народ Соединенных Штатов, а их правительство. Хомейни прекрасно знал, что простой американец — лишь жертва заговора, что ему лгали, обманывали, грабили и заставляли жертвовать кровью своих сыновей в чужих войнах, в которых у них не было абсолютно никаких причин принимать участие. Хомейни, страстно изучавший историю, знал все о Законе о федеральной резервной системе, который, по его словам, «держал народ в тисках рабства». Когда посольство США в Тегеране было захвачено Стражами исламской революции, в руки Хомейни попали несколько компрометирующих документов, которые ясно показывали причастность ЦРУ к «Бритиш Петролеум», «Стандард» и другим крупным нефтяным компаниям.
Как только было объявлено об успехе переворота, шах вернулся в свой дворец. Вряд ли он знал, что два десятилетия спустя его постигнет та же участь, что и Моссадыка, от рук нефтяной промышленности и ее суррогатных правительств в Вашингтоне и Лондоне: ЦРУ и МИ–6. Шах думал, что может доверять Дэвиду Рокфеллеру, но, как и многие другие, вскоре он понял, что его доверие было прискорбно неуместным.
Получив доступ к документам, которые откопал Моссадык и которые показывали масштабы разграбления национальных ресурсов Ирана, шах быстро разочаровался в Лондоне и Вашингтоне. Услышав новости о восстаниях в Мексике и Венесуэле против Рокфеллера и Shell, а также в сочетании с новостями о «Золотом трюке» Саудовской Аравии, шах начал оказывать давление на Рокфеллера и британцев с целью получения большей доли иранских нефтяных доходов, которые в то время составляли всего 30 процентов от общего объема нефтяных доходов, получаемых нефтяными компаниями.
Другие страны также ощутили на себе удар нефтяной мафии. Мексика — классический пример способности нефтяных компаний определять внешнюю политику, которая вышла за рамки национальных границ и обошлась американским потребителям в огромное состояние. Нефть, казалось, была основой нового экономического порядка, с бесспорной властью в руках нескольких людей, едва известных за пределами узкого клуба нефтяников.
Я уже неоднократно упоминал «мажоритариев». Это сокращение для крупных нефтяных компаний, которые образуют самый успешный картель в истории коммерции. «Эксон» (в Европе его называют «Эссо»), «Шелл», «Би-Пи», «Галф», «Тексако», «Мобил» и «Сокол-Шеврон». Вместе они образуют часть крупной сети взаимосвязанных банков, страховых компаний и брокерских контор, контролируемых Комитетом 300, которые вряд ли известны за пределами их круга.
Мировосприятие Единого мирового правительства, или правительства высшего уровня Нового мирового порядка, не терпит вмешательства ни от кого — будь то могущественные национальные правительства, вожди больших и малых наций, корпорации или частные лица. Эти наднациональные гиганты обладают опытом и методами бухгалтерского учета, которые сбили с толку лучшие умы в правительстве, вне досягаемости которых они остаются. С помощью дипломатии обмана, похоже, крупные компании смогли побудить правительства предоставить им нефтяные концессии, независимо от того, кто выступал против этого. Джон Д. Рокфеллер бы очень одобрил эту лавочку, в которой последние 68 лет рулили «Эксон» и «Шелл».
Из масштабов и сложности их операций, чаще всего осуществляемых как часы и часто включающих деятельность в нескольких странах одновременно, очевидно, что нефтянка является одним из наиболее мощных компонентов, составляющих экономическую деятельность Комитета 300.
В обстановке глубокой тайны клуб Семи сестер замышлял войны и решал между собой, какие правительства должны склониться перед их грабежами. Когда возникают проблемы, как, например, в случае с доктором Моссадыком, и позже с президентом Ирака Саддамом Хусейном, это лишь вопрос правильного выбора инструмента в виде военно-воздушных сил, флота, армии, спецслужб, чтобы решить проблему и избавиться от «неприятности». Это должно быть не сложнее, чем прихлопнуть муху. «Семь сестер» стали правительством в правительстве, и нигде это не проявляется в большей степени, чем в случае со «Стандард Ойл» Рокфеллера, «Эксон» или «Шеврон».