Аналогичная ситуация складывалась и на Западе.
Следует напомнить, что, согласно русско-византийскому договору 944 года, Русь обязалась не зимовать в устье Днепра, на Белобережье, хотя империя и согласилась признать этот район сферой влияния Руси. Византия противодействовала созданию русских военных форпостов на Черноморском побережье, откуда руссы могли как совершать набеги в районы Крыма, так и готовить новые походы на Балканы и Византию. Однако, как показало дальнейшее развитие событий, эта статья договора 944 года была Русью со временем нарушена. Ее не удовлетворило компромиссное решение вопроса о днепровском устье - разрешение оставаться здесь лишь до зимы.
Рассказывая о последнем этапе балканской кампании Святослава, автор «Повести временных лет» записал, что на обратном пути из Доростола ранней осенью 971 года Святослав узнал, что печенеги заступили днепровские пороги, и принял решение перезимовать на Белобережье. Во время зимовки русское войско жестоко страдало от голода; летописец сообщает, что «бе гладъ великъ, яко по полугривне глава коняча». Возникает вопрос о том, где мог зимовать Святослав, у кого он мог покупать для своих воинов но полугривне конскую голову. Думается, что к этому времени на Белобережье уже находились русские поселения, в которых и нашли приют воины Святослава. А это значит, что не временные летние находники обитали в здешних местах, как об этом говорил договор 944 года, а располагались те самые форпосты, против которых направляли своп дипломатические усилия в 944 году византийские политики. Таким образом, и с Востока, и с Запада, и с Севера русские владения прочным кольцом окружали византийские колонии в Крыму. В этих условиях военный конфликт с Херсонесом и нарушение русско-византийского договора 944 года были более чем вероятны и сведения Яхьи Антиохийского, как представляется, основываются на вполне реальной политической ситуации в этом районе.
Глава 4
Еще раз о «Записке греческого топарха»
В связи с постановкой вопроса о положении в Северном Причерноморье, на наш взгляд, целесообразно еще раз вернуться к многократно исследованной так называемой «Записке греческого топарха».
Эта «Записка», как показал ее первый публикатор К. Б. Газе, представляет собой отрывки, написанные на пустых страницах одного византийского кодекса X века. Они выглядят как черновые наброски и по палеографическим данным относятся самое позднее к началу XI века1. Их автор-образованный византиец, особенно ярко это проявляется в тех местах рукописи, где он характеризует византийское «цивилизованное» общество и общество «варварское»2. Отечественный публикатор и комментатор «Записки» В. Г. Васильевский считал ее автора участником «или даже виновником» событий3.
В первом отрывке говорится о возвращении топарха, стоящего во главе отряда и обоза, поздней осенью из какой-то поездки. Отряд в ладьях и на лошадях возвращался с чужбины на родину. Путь его лежал вниз по Днепру. Отряд дошел до устья Днепра, затем совершил переправу на другой берег и пришел в селение Борион, а там надолго был задержан зимними вьюгами и холодами. Жители селепия приветливо встретили путников. Они оказали им гостеприимство, снабдили в дорогу продовольствием, фуражом, дали проводников. Далее автор отмечает: «И вот мы вышли, торжественно провожаемые туземцами. Причем все они рукоплескали мне одобрительно и смотрели на меня каждый, как на близкого себе, и возлагали большие надежды»4. Топарх направился к Маврокастрону.
Будучи в Борионе, автор в целях точного определения пути сделал астрономическое наблюдение. Он отметил, что планета Сатурн находилась как раз в созвездии Водолея, такое положение Сатурна в X веке приходится на 964-967 и 993-996 годы.
Ехали всадники, шли вьючные животные, проводники указывали путь. Время от времени топарх высылал вперед разведчиков, так как продвижение было небезопасным. «Мы шли по неприятельской территории»5, - отмечал автор.
Во втором отрывке автор после зачеркнутых слов «именно ради этого и северные берега Дуная» излагает историю противоборства с «варварами», которые грабили и опустошали все вокруг, «им была недоступна пощада даже в отношении к самым близким». Далее он замечает, что они, позабыв о законности, «задумали сделать из [нашей] их земли, как говорится, добычу мисян». Поначалу автор назвал эту землю «нашей», а затем признал ее принадлежащей «варварам». Он сообщает, что «варвары» утратили свою прежнюю «справедливость» и «законность». Их успехи снискали им уважение, и «города и народы добровольно к ним присоединялись». «Теперь же все нарушилось: они проявили несправедливость и бесправие в отношении к подданным вместо того, чтобы заботиться о благе подвластных городов и к собственной выгоде управлять ими в добром порядке, - они положили поработить и разорить их», на ни в чем не повинных людей обрушились кары, и они «под предлогом нарушенной клятвы сделались добычей насилия и меча»6. Далее следует описание страшного нападения «варваров». В областях, соприкасавшихся с владениями топарха, было полностью опустошено 10 городов и 500 деревень, затем наступила очередь и его владений. Топарх занялся их обороной, но отступил перед «варварами». Он много раз предлагал врагу соглашение, но тщетно. «Варвары» напали на владения топарха поздней осенью. Вторжение было осуществлено конными и пешими силами7. Топарх в это время занял район, уже опустошенныи и разрушенный. Здесь и разгорелись военные лей ствия. Он организовал вылазки против врага; против не хоты топарх выставил своих лучников, а против конницы - конницу. «Варвары» были вынуждены уйти И вот в районе, ранее разрушенном и опустошенном ими (топарх пишет об «этой земле», хотя и говорит, что они «разрушили до основания и степы»), он решил поселиться («первый пришел к мысли снова поселиться в климатах»). Гопарх приказал соорудить башню и приступить к восстановлению города8.