Выбрать главу

К этому надо добавить и наблюдения С. Микуцкого и И. Сорлен о том, что для данного документа характерны некоторые черты, не свойственные византийской дипломатической документалистике (титулатура византийских императоров, определение места составления договора, его дата) и указывающие на русское происхождение текста.

И конечно, наиболее веским аргументом в пользу русского происхождения грамоты (и на это также было обращено внимание в историографии) является ее изложение 01 первого лица - от лица русского князя Святослава: «Азъ Святославъ, князь руский, яко же кляхъся, и утвержаю на свещаяье семь роту свою...»48.

Что касается множественного числа первого лица в м.нце грамоты как свидетельства того, что она впервые составлена в греческом лагере, то действительно здесь видны следы процедуры, в которой русские послы приняли участие в греческом лагере: они запечатали грамоту своими печатями, но это вовсе не исключает создания оригинала грамоты в Доростоле. И в основе летописного текста договора 971 года лежит не перевод копии с греческой записи (зачем нужно было идти таким сложным путем, если имелся текст грамоты на русском языке?), а русский оригинал договора, или его рабочая копия.

Понимание всех этих тонкостей необходимо для того, чтобы представить себе истинный смысл дипломатических переговоров относительно важного межгосударственного русско-византийского соглашения. Оно вырабатывалось на протяжении нескольких дней, в течение трехкратных русско-византийских переговоров. Русская сторона была не только их полноправным участником, но и взяла на себя выработку начального проекта договора, который позднее был представлен Иоанну Цимисхию и одобрен в греческом лагере.

А теперь о наиболее спорной стороне проблемы: содержании и историческом значении договора 971 года.

Как отмечено в историографии, этот договор имеет форму княжеской грамоты: он составлен от имени Святослава. И недаром ее называли «обетной» грамотой Святослава, первой русской княжеской грамотой. Однако в данных оценках форма подчас заслоняла собой смысл документа. По своему содержанию соглашение 971 года имеет все черты межгосударственного соглашения.

Прежде всего следует отметить, что, как и в договорах 907, 911, 944 годов, сторонами, заключившими соглашение 971 года, являются два государства. Князь Святослав выступает от имени Руси, «боляр и прочих» («и иже суть подо мною Русь, боляре и прочий», «Яко же кляхъся ко царемъ гречьскимъ, и со мною боляре и Русь вся»)49. Конечным адресатом грамоты является не только Иоанн Цимисхий, но и его соправители - византийские императоры Василий и Константин «со всеми людьми вашими».

Необходимо иметь в виду и то, что Русь обязуется, а Византия, следовательно, это принимает, и впредь соблюдать «мир» и «свершену любовь» «до конца века». Таким образом, договор охватывает не только живущее поколение, но и поколения будущие, что также является чертой основополагающего государственного соглашения.

В свое время Эверс, Карамзин, Лавровский и некоторые другие историки затруднялись объяснить вышеприведенную фразу о сохранении Русью «мира и любви» со «всяким» греческим императором. Делалась даже попытка объявить это место фальсифицированным и заменит], «неверное» «всякимъ» на «верное» «высоким»50. Между тем договаривающиеся стороны просто согласились на пролонгированное действие договора и при будущих правителях обоих государств.

Хотя грамота действительно составлена от первого лица и идет от русских к грекам, в этом межгосударственном соглашении выступают две договаривающиеся стороны. II это видно не только из того, что в документе представлены русская и греческая стороны, но и из самого содержания пунктов договора.

Первой статьей данного соглашения является восстановление между воюющими сторонами довоенного состояния «мира и любви», то есть возвращение Руси статуса «друга» и «союзника» Византийской империи. Святослав клянется сохранять «до конца века» к Византии «мир и свершену любовь». Рассказ летописца о начале переговоров между руссами и греками также ведет нас в этом же направлении. Русскому посольству, посланному наутро после решающей битвы к Цимисхию, было наказано передать желание Святослава утвердить с греками «мир и любовь». Тут же летописец устами Святослава расшифровывает одно из основных для Руси условий такого соглашения - уплата империей дани Руси. В ответ на согласие греков заключить мирный договор и на появление в русском лагере византийского посольства с дарами Святослав заявил дружине: «Но створимъ мнръ со царемъ, се бо ны ся по дань яли, и то буди доволно намъ»51. А это значит, что греки во время первых переговоров в своем лагере дали согласие возобновить уплату ежегодной дани Руси, той самой, за которую боролся Олег, ратовал в 944 году Игорь, которую получал Святослав от Никифора Фоки, сидя в Переяславце, и которой он добивался и добился от Цимисхия летом 970 года. Дань, как мы показали выше, являлась непременным условием заключения «варварскими» государствами договоров «мира и любви» с Византийской империей, тем более речь о ней шла при заключении договора о «дружбе» и «союзе» между империей и тем или иным «варварским» государством.