Где должны проходить границы Польши? Какое правительство должно представлять интересы Польши – лондонское эмигрантское или демократическое правительство, созданное в самой Польше? Прежде чем осветить обсуждение этих вопросов на конференции, следует проследить, как развивались «польские дела» после советско-английских переговоров в Москве осенью 1944 года.
Как уже отмечалось, к концу указанных переговоров Миколайчик заявил, что якобы готов пойти на соглашение по спорным вопросам и что для этого ему необходимо лишь проконсультироваться со своими коллегами в Лондоне. Однако позже стало ясно, что Миколайчик стоит, по существу, на своих прежних позициях как по вопросу о советско-польской границе, так и по вопросу о польском правительстве. Это, в частности, стало очевидным из заявления польского эмигрантского правительства 3 ноября 1944 г., в котором говорилось, что условия, рассмотренные в Москве, являются неприемлемыми[673].
Вместо поисков действительных путей дружественного разрешения спорных вопросов с Советским Союзом Миколайчик и его сторонники вновь обостряли положение и всячески затягивали время. Такая позиция Миколайчика, не сулившая каких-либо перспектив укрепления позиций эмигрантского правительства, обеспокоила Черчилля. В начале ноября он вызвал к себе Миколайчика, Грабского и Ромера и с горечью и досадой упрекал их в том, что если бы «линия Керзона» была принята польскими эмигрантскими кругами в начале 1944 года, как это он, Черчилль, им советовал, то не возникло бы никакой проблемы с правительством вообще. «Результатом вашего поведения, господа, – говорил Черчилль, – явится неизбежное создание в Польше соперничающего правительства. Я не обвиняю вас, но вы путаные люди, которые не в состоянии сказать ни да, ни нет». К концу беседы, убедившись в том, что Миколайчик никак не решается на какие-либо позитивные действия, Черчилль махнул рукой и заключил: «Я даю вам 48 часов на раздумье». Если в течение этого времени английское правительство не получит ответа, то, как сказал Черчилль, «пусть будет, что будет»[674].
В результате внутренних противоречий и интриг в конце ноября 1944 года Миколайчик ушел в отставку и было создано новое «правительство» во главе с Арцишевским, которое было еще более антисоветским, чем предыдущее. Это обстоятельство широко признавалось и на Западе. Так, например, в декабре 1944 года государственный секретарь Стеттиниус сообщал президенту Рузвельту, что, по мнению представителя США при польском эмигрантском правительстве, «новое польское правительство рассматривается в целом, как созданное из антирусского крыла лондонских поляков»[675].
Хорошо понимая, что образование правительства Арцишевского значительно уменьшило шансы осуществления предложенной Черчиллем тактики – разбавить Польский комитет национального освобождения буржуазными деятелями, менее скомпрометированными своей антисоветской деятельностью, в Лондоне и Вашингтоне, тем не менее, не теряли надежды на то, что в будущем удастся обеспечить возвращение Миколайчика и его сторонников в польское правительство.
В создавшейся новой обстановке Польский комитет национального освобождения приобретал все большее значение. Дальнейшее расширение власти ПКНО на освобожденной польской территории и возрастающий авторитет комитета среди польского народа – вот основные факторы которые выдвигали вопрос о необходимости преобразования ПКНО во временное правительство. Такое развитие событий было настолько очевидным, что в конце ноября 1944 года даже в Лондоне и Вашингтоне стали поговаривать о возможности преобразования ПКНО во временное польское правительство. И тем не менее правительства США и Англии предприняли отчаянную попытку воспрепятствовать преобразованию ПКНО во временное польское правительство. В середине декабря Рузвельт по согласованию с английским премьер-министром обратился с посланием к главе правительства СССР по польскому вопросу, в котором призывал Советский Союз воздержаться от признания ПКНО в качестве правительства Польши[676].
В своем ответе на это послание Советские правительство отмечало, что при создавшихся в Польше условиях нет никаких оснований для продолжения политики поддержки эмигрантского правительства, так как последнее потеряло всякое доверие польского населения. Кроме того, Советское правительство обращало внимание на то, что поддержка лондонских эмигрантских кругов создает угрозу гражданской войны в тылу наступающей Красной Армии, нарушая тем самым общие интересы союзников в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Вместе с тем оно указывало на серьезные достижения Польского комитета национального освобождения. В послании говорилось: «…Польский Национальный Комитет добился серьезных успехов ь укреплении польского государства и аппарата государственной власти на территории Польши, в расширении и укреплении Войска Польского, в практическом проведении ряда важных государственных мероприятий, и в первую очередь земельной реформы в пользу крестьян. Все это привело к консолидации демократических сил Польши и к сильному укреплению авторитета Национального Комитета среди широких польских народных масс в Польше и среди широких общественных польских кругов за границей».
Далее Советское правительство указывало на тот факт, что для Советского Союза, выносящего на себе всю тяжесть борьбы за освобождение Польши от немецких захватчиков, вопрос о взаимоотношениях с Польшей является делом повседневных, тесных и дружественных отношений с властью, которая создана польским народом на своей земле и которая уже окрепла и имеет свое войско, ведущее вместе с Красной Армией борьбу против гитлеровцев.
Советское правительство откровенно заявляло президенту Соединенных Штатов, «что если Польский Комитет Национального Освобождения преобразуется во Временное Польское Правительство, то ввиду сказанного выше у Советского Правительства не будет серьезных оснований откладывать вопрос о его признании».
В заключении советского послания была высказана мысль, что было бы справедливым и выгодным для общего дела союзников, если бы правительства СССР, США и Англии в качестве первого шага незамедлительно пошли на обмен представителями с ПКНО с тем, чтобы через некоторое время признать комитет законным правительством Польши[677].
Советское послание «обеспокоило и глубоко разочаровало» президента Рузвельта. В своей очередной телеграмме американский президент вновь настаивал на том, чтобы Советское правительство воздержалось от признания временного правительства Польши, если последнее организуется на базе ПКНО. Стремясь предотвратить дальнейшее укрепление отношений между Советским правительством и демократическими силами польского народа, Рузвельт пытался изобразить возможное установление дипломатических отношений с польским временным правительством как шаг, который якобы окажет неблагоприятное воздействие на международные отношения вообще. Одновременно президент США заявлял, что американское правительство не считает возможным прерывать отношения с лондонским эмигрантским правительством и устанавливать отношения с ПКНО[678].
Однако ни дипломатические атаки Вашингтона и Лондона, ни продолжавшаяся попытка польской реакции обострить положение в самой Поль и подорвать авторитет ПКНО не были в состоянии предотвратить естественный ход событий в Польше.
Осуществленные ПКНО крупные демократические реформы в стране во второй половине 1944 года и растущая политическая активность населения требовали стабилизации режима путем преобразования ПКНО в полноправное правительство. В соответствии с волей широких народных масс населения освобожденной польской территории Крайова Рада Народова 31 декабря 1944 г. приняла решение о преобразовании ПКНО во временное правительство Польской республики, а 4 января 1945 г. было сообщено о том, что Президиум Верховного Совета СССР принял решение признать Временное национальное правительство Польской республики и обменяться послами.
Правительства Англии и США не последовали примеру Советского Союза. Они продолжали поддерживать польское эмигрантское правительство в Лондоне и, добиваясь некоторого изменения его характера, стремились сделать возможным достижение выгодного для западных держав компромисса по польскому вопросу. Однако клика Арцишевского продолжала стоять на своих архиреакционных, антисоветских позициях. 22 января 1945 г. она обратилась с новым меморандумом к Черчиллю и Рузвельту, который должен был служить якобы основой для урегулирования польского вопроса. О характере предполагаемого урегулирования лучше всего свидетельствует тот факт, что в меморандуме предлагалось создать межсоюзную военную миссию, которая, по существу, оккупировала бы Польшу. Указанный меморандум был настолько нереалистичным, что ни в Лондоне, ни в Вашингтоне не пожелали серьезно рассматривать его. «Ни премьер-министр, ни я, – заявил Иден представителю польского эмигрантского правительства, – не имеем никакого желания принимать этих господ (членов «правительства» Арцишевского. – В.И.) и обсуждать с ними их нереалистический меморандум»[679]. Такое же мнение создалось и у американского правительства. Заместитель государственного секретаря США Грю писал по поводу меморандума Арцишевского президенту Рузвельту: «Это предложение не представляет какой-либо реалистической основы для соглашения с Советским правительством»[680].