- Так он сам сказал мне на приеме.
- А ты случайно не... приобрела его у Хасмаля?
- Нет.
- Торговец древностями... - Лицо его посуровело. - Хасмаль показал мне, какой он кузнец, прежде чем я согласился взять его. Великолепный мастер. Однако он утверждал, что ходил на корабле. И у меня не было причин сомневаться.
Капитан глядел под ноги, обращаясь скорее к себе, нежели к ней. Наконец он поднял глаза, чтобы задать вопрос:
- Где ты познакомилась с ним?
Кейт какое-то время обдумывала ответ. Она не хотела слишком откровенничать о своем прошлом; ее поездка в Халлес - если Драклес следил за событиями, - позволила бы ему в точности установить, кем она является. Однако ложь всегда может подвести, к тому же лгать относительно места знакомства с Хасмалем было рискованно: ведь она не знала, почему он отреагировал подобным образом на ее появление.
- В Халлесе, - ответила она.
- В Халлесе? Далековато от берега.
- Там мы и повстречались. Он сказал мне, что работает у отца - продает и покупает раритеты. Вот и все, что мне известно о нем... ах да, и он, и отец оба носят имя Хасмаль.
Драклес опустился на край своей койки и посмотрел на нее сурово.
- Так, значит, в Халлесе. А почему ты задумалась, прежде чем сказать мне об этом.
- Я не знаю, сколь много мне следует рассказывать о себе. И пыталась понять, не проболтаюсь ли, если открою, что была в Халлесе. И в конце концов решила, что могу сказать это.
Он фыркнул.
- По крайней мере ты откровенна.
- Да.
- В таком случае мы не сразу подружимся, если ты не станешь доверять мне.
Кейт приподняла бровь.
- Если я не буду доверять тебе! Капитан, по-моему, у тебя куда больше тайн, чем у меня.
Она окинула взглядом каюту и остановила его на выставленных сокровищах.
- И мне кажется, что вообще какое-то время каждому из нас придется довольствоваться собственными тайнами. Не думаю, что ты поведаешь мне свои секреты охотнее, чем я - мои.
Слова эти она сопроводила улыбкой, капитан тоже улыбнулся в ответ, однако от нее не укрылась озабоченность, промелькнувшая в его глазах. Убедившись, что попала в цель, Кейт поднялась.
- Если мы закончили разговор...
Драклес тоже поднялся.
- Мне бы хотелось стать твоим другом, Кейт. Похоже, друг еще понадобится тебе.
- Вполне возможно. Однако говорить об этом пока еще рано. Будем... приятелями. По крайней мере пока. - Взвесив слово, Кейт решила, что оно вполне отвечает ее нуждам. - Да, приятелями. У нас общая цель, быть может, мы кое в чем и похожи. Ну а дружба... увидим. Дружба требует долгого знакомства.
Он открыл перед ней дверь каюты, Кейт вышла на палубу. И на всем пути к себе ощущала затылком его взгляд - пока не закрыла дверь и не заперла ее за собой.
Скрючившись в своей каюте, Хасмаль яростным взглядом жег Говорящую, явившуюся на его зов.
- Она здесь. Здесь. Ты знала, что это случится. И солгала мне. Окруженная стеной голубого пламени, Говорящая усмехнулась.
- Тебе отвечала моя сестра, и она поведала чистейшую истину.
- Она сказала, что я могу избежать судьбы.
- Нет. Она сказала тебе, что ты можешь попытаться сделать это.
- Если б я остался дома, то был бы сейчас в безопасности. А теперь по ее вине я проехал через всю Иберу и оказался в ловушке - на корабле вместе с женщиной, встречи с которой так старался избежать.
- Если б ты ничего не сделал, то оставался бы в безопасности. Однако твоя личная безопасность не имеет отношения к более крупным вопросам. Пока ты пытался спрятаться от своей судьбы, но - против желания - лишь глубже погрузился в нее, в начинающуюся битву вступили целые миры.
Хасмаль крепко сжал кулаки, однако заставил себя дышать помедленнее, а свой гнев - утихнуть.
- Почему твоя сестра обманула меня? Почему уверила меня в необходимости бегства.
- Потому что у тебя есть кое-какие дела, Хасмаль ранн Дорхан; совершив их, ты изменишь свой мир и отчасти наш, а быть может, одновременно с ними и другие, еще глубже погруженные в Вуаль. Если ты уклонишься от своей судьбы, миры эти сделаются еще хуже. От тебя слишком много зависит, смертный; тебе дано оставить такой глубокий след, как никому другому... и хотя никто и ничто не в силах направить тебя по верному пути, моя сестра сумела хотя бы указать тебе тропу, показавшуюся нам наиболее благоприятной.
- И чего же от меня ожидают?
- Ты спрашиваешь не так. Твоя тропа не отлита из железа... твое будущее навсегда останется неопределенным. Вопрос в другом; что тебе позволено сделать? Но и на него я не смогу ответить, и не потому, что хочу подразнить тебя, а просто потому, что не знаю. Я вижу лишь ветвящиеся тропы, по которым может пойти человек... вижу, как они сливаются и разделяются. Еще я вижу, что тебя и Кейт Галвей, женщину, которую ты боишься, ждет огромное будущее - если вы останетесь вместе, - и что вдвоем вы можете совершить и великое добро, и великое зло; однако порознь вам не удастся добиться чего-то значительного.
- Но она погубит и меня, и тех, кого я люблю.
- Твоя связь с ней сулит печаль, боль и горе, великую победу... и, возможно, твою смерть. Однако все люди смертны, Хасмаль, но живут немногие, - ответил дух.
Хасмаль молча смотрел, как растворяется в Вуали призванный им дух, как гаснут на поверхности зеркала последние следы холодного пламени.
Овладевший им холод распространялся изнутри - от сердца, внутренностей, духа - к пальцам рук и ног. По коже забегали мурашки, и Хасмаль невольно поежился, хотя в каюте было душно и жарко. Говорящая процитировала Винсалиса преднамеренно - он в этом не сомневался. Целиком отрывок звучал так:
"Все люди смертны, Антрам. Все они стареют, дряхлеют и, наконец, переползают в темные могилы, а оттуда в адское пламя либо в холод забвения - в соответствии с исповедуемым теологическим учением. Но лишь немногим из них боги дают задание, возлагают на них особое бремя, открывают перед ними дорогу к величию, которая - если пойти по ней - возвысит их над густыми облаками самодовольства, ослепляющими большинство глаз и туманящими большую часть ушей. Лишь немногим боги дают испытать истинную боль, способную уничтожить надутую мягкую подушку, позволяя ощутить остроту и драгоценную суть жизни, возносящей героев и во всей наготе позорящей трусов перед толпой. Ты, Антрам, совершишь великое. Ты будешь видеть, будешь ощущать, будешь дышать и наслаждаться всяким дарованным тебе мигом. И ты претерпишь великую боль. А однажды - рано или поздно - умрешь.