М. Колесников
Дипонегоро
В книге. «Дипонегоро» автор приоткрывает малоизвестную широкому кругу читателей страницу борьбы народов Юго-Восточной Азии против голландских, французских, английских и иных колонизаторов.
В центре повествования — мощная, самобытная фигура Дипонегоро, руководителя великого народного восстания на Яве в 1825–1830 годах. Талантливый полководец, государственный деятель, мыслитель и поэт Дипонегоро прожил яркую, трагичную жизнь. Он родился во дворце, а умер в изгнании, в голландской тюрьме. Он беззаветно был предан делу свободы, и двадцать пять лет ссылки не сломили его волю.
Яванское восстание явилось могучим толчком для национально-освободительного движения на всем Малайском архипелаге. Целая плеяда героев национально-освободительной борьбы продолжила дело Дипонегоро.
М. Колесников известен читателю книгами: «Миклухо-Маклай», «Сухэ-Батор», «Под пальмами Индонезии», «Большие расстояния», «Повести о дружбе», «Удар, рассекающий горы» и др.
I
ФИКУС — УДУШИТЕЛЬ
Глупый попугай живет двести лет. Человек покидает мир, не совершив и сотой доли задуманного.
Тяжелый недуг приковал к постели правителя Джокьякарты Амангку Бувоно I. Знахари и придворные лекари приготовили алинан — магический шар из теста, яичного белка и шафрана. Если алинаном растирать тело больного, то хворь обязательно перейдет в магический шар. От всех болезней помогает также колючий, скверно пахнущий плод дурьяна. В опочивальне беспрестанно курилась ароматная смола, едкий дым которой отвращает злых День и ночь священнослужители в белых одеждах заунывными голосами читали коран у изголовья умирающего.
Бувоно с грустной улыбкой наблюдал за стараниями лекарей; он-то знал, что ни алинан, ни дурьян ему не помогут: восемьдесят лет — почтенный возраст!
Он прогнал священнослужителей и приказал перенести себя в дворцовый сад.
Бувоно лежал на жесткой бамбуковой циновке. Только кусок белого батика прикрывал его высохшее коричневое тело. Массивное, будто вырезанное из железного дерева, лицо правителя было неподвижно. Бабочки и стрекозы безбоязненно садились на его босые ноги. Где-то наверху в густой листве верещали обезьяны. Золотисто-зеленые и красные, как огонь, райские птицы с большими когтистыми лапами порхали среди ветвей. В слепящей синеве мерно покачивались темные кроны древовидных папоротников и варингинов.
На берегу водоема, под высокой пальмой с растрепанной макушкой, играл правнук Бувоно семилетний принц Онтовирьо. Юный принц безбоязненно щелкал по носу дряхлого, обросшего тиной и ракушками узкорылого гавиала, выползшего на песок. Глаза крокодила не зажигались больше холодной яростью, а челюсти, должно быть, заржавели.
Тут же в почтительной позе, на корточках, сидела старшая жена правителя Рату Агенг. В руках она держала чашку из скорлупы кокосового ореха с прохладительным напитком.
Амангку Бувоно пережил всех своих жен, и только этой, самой старой, наверное, суждено пережить его самого. Бувоно не боялся смерти. Но не стремился и в рай, где человека поджидают небесные девы бидадари. Зачем восьмидесятилетнему старику бидадари?..
За последнее время у Бувоно появилось как бы второе зрение. Чем больше думал он о неизбежном конце, тем сильнее начинал дорожить каждым пустяком: упавшим с дерева и небрежно раздавленным чьей-то ногой цветком, прикосновением маленькой руки правнука, голосами птиц, шелестом листвы и оранжевыми, как апельсин, закатами, солнечным узором на дорожках сада. В каждой вещи, в каждом явлении коренился глубокий смысл.
На шее у правителя висел санга бунух — амулет против смерти на войне. Могучий разум Бувоно не признавал чудес. Амулет надела Рату Агенг перед битвой. И с тех пор мешочек с красной, как кровь, яванской землей стал считаться священным. Люди верят в священную птицу Гаруду, приносящую счастье, в королеву справедливости Рату Адил, которая придет неизвестно откуда, в райскую птицу Манукодиата, предохраняющую воинов от ран…
Занятый государственными делами, правитель Джокьякарты не всегда мог уделить должного внимания вопросам веры. За него хвалу аллаху возносили священнослужители и хаджи, наводнившие дворец. Всех этих бездельников жаловала глубоко религиозная Рату Агенг. За свою долгую жизнь правитель столько раз поступал против воли «восседающего в небесном деване», что молить о прощении грехов не имело смысла. Посмеиваясь, Бувоно часто говорил, что умный грешник скорее попадет в рай, чем праведный дурак.
Но была одна вещь, которую Амангку Бувоно мог по праву назвать священной, — это кинжал — крис с пламевидным изгибом лезвия и простой, ничем не украшенной рукояткой. Кинжал не раз обагрялся кровью беланда — голландцев и потому стал священным. Правитель никогда не расставался с криеом, и даже сейчас нож лежал рядом.
Священный крис, как и всякая вещь, имел свою историю. Этот кинжал держал в своих руках великий Сурапати, балийский раб, поднявший еще в прошлом веке самое большое восстание против голландского владычества на Яве.
…Амангку Бувоно лежал на бамбуковой циновке и вспоминал те далекие времена, когда он еще не был правителем Джокьякарты и носил имя Суварги. Его отец Амангкурат IV сидел тогда на престоле обширного княжества Матарам. Амангкурат не считался законным наследником — он получил корону из рук голландцев и при их поддержке. Братья Амангкурата, заклятые враги Нидерландской Ост-Индской компании, подняли восстание. Вождь повстанцев принц Дипонегоро разбил голландскую армию и окружил столицу княжества Картасуру. Имя Дипонегоро произносили во дворце со страхом и злобой. Это он сделался главарем мужичья, беглых рабов, морских пиратов. Это он хочет завладеть короной Матарама, лишить Амангкурата титула «султана султанов»…
«Лучше отдать Матарам голландцам, чем этому злодею!» — в ярости кричал Амангкурат. Ост-Индская компания бросила против Дипонегоро отборные войска, конницу, артиллерию. Повстанцы дрогнули…
Однажды вечером в Картасуру пожаловали гости. Их поспешно провели во внутренние покои дворца. По залам и комнатам полетело зловещее слово: Дипонегоро! Сам Дипонегоро с кучкой головорезов ворвался в Картасуру, приказал провести его к «султану султанов». Перепуганный Амангкурат даже забыл надеть корону и вышел в приемный зал босой, без знаков царского достоинства.
Сгорбленный, грузный, стоял он перед высоким, смуглым до черноты человеком, голова которого была обмотана белой чалмой, и молчал. Уродливый кинжал, торчащий за поясом Дипонегоро, внушал «султану султанов» ужас.
Дипонегоро усмехнулся и сказал:
— Не месть привела нас в твой кратон. Вглядись в лица моих товарищей. Разве они похожи на убийц и или разбойников? Это сыновья и внуки великого Сурапати. Мы сражаемся не за корону Матарама, а за дело Сурапати. Беланда не только наши враги, но и твои. Сегодня мы потерпели поражение. Голландцы следуют за нами по пятам. Ты должен укрыть сыновей и внуков великого!..
Неожиданно, острый взгляд Дипонегоро остановился на десятилетнем Суварги. По темным губам скользнула улыбка.
— Мой племянник?.. Вот ребенок, участь которого будет подобна моей! Возьми этот крис, его держал в руках Сурапати. Больше ничего завещать не могу…
Он вынул из-за пояса тяжелый крис с пламевидным лезвием и протянул Суварги…
Очень часто потом вспоминал Суварги слова своего дяди. В 1723 году принца Дипонегоро схватили. Как особо опасного врага, голландцы заковали его в цепи и сослали в Южную Африку на мыс Доброй Надежды, где он и умер. Двух соратников Дипонегоро, сыновей Сурапати, сослали на Цейлон. Но третий сын и внуки Сурапати не прекращали борьбу с войсками компании до 1767 года.
Исполнилось ли пророчество Дипонегоро?.. Когда Амангкурат умер, корону унаследовал старший брат Суварги, провозгласивший себя «султаном султанов» — сусухунаном Матарама Паку Бувоно II. Суварги стал первым министром государства, или же Мангкубуми.
Как давно это было!..
В сознании умирающего вспыхнул всеми красками далекий знойный день. Вот он, Суварги, первый министр, с веселой, свитой прибыл на побережье Тысячи гор, чтобы принести жертву прекрасной богине нъяи Лоро Кидул, королеве Индийского океана, покровительнице семьи раджей Матарама. Жемчужный дворец Лоро Кидул находится на дне морском. Иногда богиня поднимается из пены, отдыхает в пещере Лангсе.