Выбрать главу

– Ну, хоть не песок, – смеюсь я.

Некоторое время после их ухода я просто туплю, обдумывая перспективы дальнейшего расследования, потом начинаю без особых надежд искать сведения по всем арестованным за последние три месяца космическим судам. Под руку попался найденный Дип мусор, и я собираюсь было выкинуть неопрятный комок в биокорзину, но вижу, что на бумажке есть какой-то текст, и поэтому разворачиваю, гадая, что это я там записал, а также зачем и когда.

Но это не моя работа. Текст написан прямыми печатными буквами алфавита сайедхе, но слова на весторне.

«Мои сведения могут быть полезны для вас. Приходите незаметно во двор на Индер-40 в четыре часа по стандарту».

Чудесно. А сейчас – больше трех. И Дип с Кином уехали больше получаса назад. И Индер-40 не так уж близко.

И кто мог это нам подсунуть? Сомневаюсь, что кто-то прошел прямо сюда, особенно после всех встрясок безопасности, чтобы оставить такую прописульку, скорее, я или Кин, или Дип принесли ее на себе, и я с Кином вероятней, потому что мы сегодня выезжали. Кто это мог подсунуть? Мевз? Сорель? Кто-то на улице? Но я не помню, чтобы по дороге мы с кем-то соприкасались достаточно близко. Значит, это произошло в офисе фонда.

По логике всех вещей, я должен сейчас вызвать подкрепление или Дип с Кином, и отправляться на встречу только так, потому что это запросто может быть ловушка.

Но, с другой стороны, я далеко не беззащитен. Чтобы справиться со мной не так давно не хватило и пяти стрелков, усиленных телепатом. Генератор у меня заряжен, бластер тоже, я в хорошей форме, насколько это возможно. А записка не создает у меня ощущения ловушки. Может быть, у нас правда пытается появиться информатор? Было бы неплохо, если бы хоть какая-никакая сволочь из фонда все-таки заговорила.

Это, в принципе, решает дело.

Я пишу Кину, что отправляюсь проверять зацепку на Индер-40 к четырем, и что если они освободятся в ближайшее время, то чтобы появлялись там аккуратно, чтобы никого не спугнуть.

И, да, я туда еду. Потому что любопытен и самоуверен, и, как уже сообщал – отличаюсь самой простой и глупой разновидностью храбрости.

И, да, я даже не беру флаер Министерства, чтобы соблюсти требование о «незаметно», и точкой высадки назначаю еще более глубокий проулок, которых в районах старой застройки Тайрены полно и даже больше, и уже оттуда пробираюсь, что называется, огородами к искомому зданию. Оно предназначено на снос, о чем свидетельствуют яркие голограммы строительных работ, как бы намекающие – убирайся отсюда, пока не завалило. Здание, в самом деле, выглядит угрожающе, как будто едва держится, буквально на соплях. Это какой-то старорежимный особнячок, окруженный забором чуть выше человеческого роста, весь увитый каким-то растением. Виноград, может быть? Я совсем не ботаник.

Оглядевшись, пересекаю заградительные голограммы, разворачиваюсь и нахожу себе удачный угол, из которого видно весь двор, и спина прикрыта. Подключаю по очереди всю схему, от импланта до генератора, проверяю бластер и застываю в ожидании.

Мой человек появляется через несколько минут, причем не со стороны воротец в заборе, а из недр частично обрушенного здания, и я знаю этого человека, конечно же. У меня было две основных версии – так что я угадал ровно на пятьдесят процентов. Это Сорель.

Он двигался нервно, дергано и выглядел далеко не так уверенно, как утром. Вероятно, это в самом деле был качественный блеф, или же он успел испугаться за прошедшее время донельзя.

– Вы один? – отрывисто спросил он, и я кивнул.

– Вы хотели поговорить, господин Сорель.

– Эндер. Энди, – точно таким же резким тоном поправил меня он. – Да. И хочу. Спасибо, что пришли.

Я пожимаю плечами.

– Я думаю, ничего Вы не выяснили у этих жучек? – спросил он.

– Ничего другого я и не ожидал.

– У меня есть на них. Многое есть. Вернее, не многое, но есть. Достаточно, чтобы найти зацепки, чтобы раскрутить.

– И на каких условиях Вы готовы этим «многим, но есть» поделиться с нами? Официально?

– Я хочу защиты. От них всех, от Созвездия. От остальных.

– Вы понимаете, что я не могу сходу дать Вам этих гарантий?

– Почему это? Вам нужны доказательства, что у меня есть сведения? Да?

– Нет, потому что у меня нет официальных полномочий, – объясняю я. – Я – внештатный консультант Управления Быстрых Решений, и даже не постоянный сотрудник. Поэтому за официальными гарантиями нам придется обратиться к Кинслееру.

– Плевал я на официальные гарантии, – его голос сорвался, и он закашлялся. – Я знаю, кто Вы. Иль Гиллернхорн, тот самый и сын того самого. Я хочу Ваших, лично Ваших гарантий, что Вы и Ваша семья за меня впряжетесь, если что. Перед сучьим Тиром, перед его людьми.

Я некоторое время смотрю на него, сосредотачиваясь на поле его мыслей так, что мне самому чудятся искры и щелчки энергии вокруг.

Стоит ли это дело такого личного вовлечения? Чтобы вот прямо так вписаться и собой, и своей семьей в помощь какому-то там свидетелю?

В общем случае ответ был бы, конечно, «нет». Мы не раздаем направо и налево таких обещаний. Но директива двадцать два? Директива двадцать два заставляет меня согласиться.

– Да, я обещаю Вам, Энди, свою личную защиту, если Вам будет угрожать опасность в связи с данными Вами показаниями.

Он видимо расслабился, и я расслабляюсь тоже, на короткий миг, и это, видимо, ошибка. По крайней мере, вспышку лучевого оружия я успеваю увидеть только краем глаза – первую вспышку, которая срезает нижний балкон со здания начисто, и аляповато украшенная громада, треснув, несется вниз. У меня есть меньше секунды, наверное, на все решения и все взвешивания, но она получается очень долгой. До следующего удара сердца я успеваю передумать сотню вещей, мысленно попрощаться с семьей и друзьями, пожалеть о своем обещании защиты и вытолкнуть Сореля из-под обвала, роняя его на землю торопливо и от этого не очень верно рассчитанной силой телекинетического толчка. Я тут же поднимаю кинетический щит, ожидая продолжения, и второй вспышки я не вижу, но она явно есть, потому что по щиту барабанят не только мелкие ошметки штукатурки, но и арматура, крупные куски лепнины, части строительных блоков. Это старый, когда-то прочный дом, в нем все кондовое, мощное, из тяжелых материалов времен активного освоения природных ресурсов, и он вполне может стать мне – и Сорелю – прекрасным надгробием, потому что лазер, по всей видимости, даже не военный, а строительный, продолжает шарить по зданию, выполняя вполне закономерные работы по демонтажу. Что это, вообще, такая волшебная случайность?.. На нас падают куски декора, балконы, балюстрады, и я понимаю, что сейчас начнет падать и все остальное – а двор становится все непроходимей.

– Надо выбираться, – яростно кашляя от потоков пыли, которую я не могу сейчас еще и фильтровать кинетическим щитом, выдавил Сорель. – К выходу, давай!

Он прошел бы – пока не рухнула вся конструкция, двор проходим для нормального человека, но у любого, даже самого мощного гравикресла есть ограничения. У моего люфт подъема и механики расчета движения позволяют подниматься и спускаться на пять-семь ступенек, что вполне достаточно, но я не уверен, что получится одолеть неровные завалы, в которые быстро превращается двор.

Впрочем, попытка стоит попытки.

– Не отходи дальше, чем на метр, – предупреждаю я и машу рукой в сторону мигающей при каждом прямом попадании сферы вокруг нас. Кинетический щит быстро жрет запасы энергии генератора, но без него мы были бы мертвы уже раз десять. Сорель кивнул, без спросу вцепился за спинку кресла, чтобы не следить за расстоянием между нами, а я поднимаю гравитационный люфт на максимум и пытаюсь продвинуться из с таким тщанием выбранного угла к воротам. Пока мы двигаемся – медленно, стремно, потому что уже нигде нет ровной поверхности и датчики кресла не могут найти пол для расчета – мимо нас и на нас падают обломки здания, и лазер, курсируя, пару раз задевает за кинетический щит. Я вздрагиваю каждый раз, и новая порция энергии утекает из генератора на залатывание дыр. Это похоже на локальный конец света. Мы с Сорелем оба кашляем, задыхаемся, глаза слепит пылью так, что мы толком не видим уже, в правильном ли направлении пытаемся спастись. Я соображаю послать сигнал тревоги Кину, на несколько мгновений задержав наше продвижение, и этих мгновений чертовому лазеру хватило для того, чтобы упереться прямо в мой кинетический щит и начать палить его в лучших традициях военных действий.