— Понимаю. Но получается, что измениться тебя заставило вовсе не чье-либо предательство, верно?
— Да. Предательства, конечно, тоже случались, но у Озмы с ними дела обстояли ничуть не лучше, чем у меня. Я бы не стала менять отношение ко всем из-за недостатков некоторых. Ничто не мешает быть строгой к одним и доброй с другими. Если бы Синдер и остальные вели себя иначе, то я бы внесла в методы работы с ними соответствующие коррективы.
Идея Жона зашла в тупик, но ему всё равно оказалось очень интересно узнать, что Салем далеко не всегда была чудовищем. Если позабыть о желании уничтожить человечество, то ее вряд ли вообще стоило называть злой или жестокой – просто… выросшей в совсем другую эпоху.
— У тебя есть какое-нибудь увлечение? – спросил он.
Салем с недоумением на него уставилась. Но судя по всему, она действительно хотела получить помощь, иначе бы ничего ему не ответила.
— Было несколько, но ни одно из них не прошло проверку временем.
— А сейчас ты как обычно развлекаешься? Или хотя бы скрашиваешь периоды ожидания.
— Строю планы по разрушению Королевств. Весьма увлекательное занятие, – пожала она плечами. – Так было не всегда, но с тех пор, как исчезли Воттс с Синдер, мне стало не на кого переложить данную обязанность. Возможно, это и выглядит не слишком хорошо, но мотивирует весьма неплохо.
— Интересно, – сказал Жон, записав в свой блокнот слово “мотивация”. – Твоей целью является уничтожение Ремнанта, верно?
— Уничтожение человечества, – поправила его Салем. – На Ремнанте я и сама живу.
— И тот факт, что Озма встал на нашу сторону, имеет с этим какую-то связь, так?
— Самую непосредственную. Если он вдруг окончательно сдохнет, то, как мне кажется, желание уничтожать человечество у меня тут же пропадет. Ненависть горит ярко, но сгорает быстро, а вот боль от предательства длится вечно, – усмехнулась Салем. – И могу сказать, что если Озма внезапно предаст Королевства, то еще более верного союзника, чем я, люди вряд ли найдут.
— Хм, очень интересно… – пробормотал Жон. – А еще над чем-нибудь ты работаешь?
Салем задумалась.
— Над чем, например? – наконец уточнила она.
— Над чем угодно. Подойдет любое занятие, которому ты посвящаешь свои время и силы.
— Ну… я подумываю вновь приступить к вербовке. Без Синдер и Воттса мне понадобятся дополнительные подчиненные, потому что ни Хазел, ни Тириан моложе не становятся. Да и свою работу лучше, чем раньше, честно говоря, не выполняют, – шепотом добавила Салем.
— Понимаю…
— Правда? – сердито переспросила она. – А может быть, просто с умным видом издаешь глупые звуки?
— Нет, действительно понимаю, – покачал головой Жон, обведя в блокноте только что записанное туда слово. – Полагаю, я выяснил ответ на твой вопрос. Ключевая разница между тобой и Озмой заключается в одном – в целях.
Салем вполне предсказуемо нахмурилась.
— У меня нормальные цели, – заявила она.
— У тебя нормальная цель – в единственном числе. Ты желаешь убить Озму, а вся остальная работа так или иначе сводится к этому. Не стану как-либо комментировать ее моральные качества, поскольку в данном вопросе являюсь заинтересованной стороной, но должен заметить, что жизнь приносит тебе удовольствие лишь в те моменты, когда ты движешься к своей цели. Я ведь прав?
— Да… – признала Салем. – Но тут нет абсолютно ничего необычного.
— Разумеется, – кивнул Жон. – Подобные чувства совершенно нормальны. То же самое на твоем месте ощутил бы любой другой человек.
— Да, – уже куда менее напряженным голосом подтвердила Салем, вновь откинувшись на подушки. – Так и есть. Но в чем же тогда заключается моя проблема?
— В том, что цель у тебя только одна, а у Озмы их много. Разумеется, самая главная его задача – это остановить тебя. Тут между вами особой разницы нет. Но ему еще необходимо выполнить задание Богов, положив конец своему и твоему существованию. Он управляет – управлял – школой, что, как я могу засвидетельствовать, является не самой простой работой и тоже добавляет разнообразные задачи. Победить в Фестивале Вайтела, например, и утереть нос Айронвуду.
Жон улыбнулся, вспомнив о тех временах. Тогда всё выглядело намного проще.
— Одно руководство школой сжирает огромное количество времени, – продолжил он. – Необходимо следить за финансированием, иногда проверять домашние работы, проводить экзамены и нанимать преподавателей. Озма далеко не всегда прилежно выполнял свои обязанности, но ему всё равно требовалось либо ими заниматься, либо придумывать способы как-нибудь от них отвертеться.
И чаще всего он выбирал именно второй вариант…
— Кроме того, не стоит забывать и о других Академиях Охотников, поскольку их Озма старался поддерживать в работоспособном состоянии, управлении небольшими группами вроде команды STRQ, от которой у него на службе сейчас остался один лишь Кроу, и множестве других дел – важных и не очень. Смысл в том, что они у него были и постоянно отвлекали его внимание на себя, не позволяя заскучать.
Жон тяжело вздохнул.
— Если уж говорить цинично и откровенно, – произнес он, – то жизнь совсем не такая радостная и веселая, как кажется детям. Но и не настолько мрачная, как считают некоторые подростки. Мы существуем ограниченный период времени, от восьмидесяти до девяноста процентов которого тратим на разную ерунду. Например, у абсолютного большинства людей треть жизни уходит на сон и еще примерно столько же на то, чтобы проснуться, добраться до места работы и выполнять давно наскучившие и ненавистные обязанности только для того, чтобы получить деньги, которые потом можно будет потратить на что-нибудь действительно интересное.
— Цели… – пробормотала Салем.
— Да, у людей очень много целей. Кто-то желает завести семью и детей, другие – провести отпуск в Мистрале, опубликовать собственную книгу, построить дом, приобрести дорогую машину, осуществить свои детские мечты… Данный список можно продолжать бесконечно. Вряд ли у кого-либо получится выполнить хотя бы половину из того, что ему хочется, но, как мне кажется, в этом-то и заключается весь смысл. Цели приносят удовольствие ровно до тех пор, пока их не удастся осуществить.
Подобное утверждение звучало совершенно нелогично, но зато отлично объясняло, почему богатые и знаменитые люди, казалось бы достигшие всего, крайне редко становились счастливыми. В мечтах больше всего удовольствия приносил именно процесс их осуществления, причем не имело особого значения, насколько скучной и глупой была конечная цель.
Профессиональные спортсмены активно боролись за титулы и пьедесталы. Но что оставалось тем, кто сумел взобраться на самую вершину? Только страх оказаться оттуда скинутым. Вот поэтому они и старались пораньше завершить карьеру, уйдя из спорта непобежденными. Ну, либо переставали испытывать какое-либо удовольствие от процесса, как в случае той же Пирры.
— Твоя проблема имеет два компонента, – сказал Жон. – Во-первых, цель у тебя одна, и когда ты активно над ней не работаешь, то чувствуешь вялость и отсутствие желания шевелиться.
Он сделал небольшую паузу, после чего уточнил:
— Это ведь так?
— Нет… Я… Возможно… – закрыв глаза, ответила Салем. – Наверное, так и есть. Мне нравится, когда всё идет по созданному мной плану. Я испытываю удовлетворение, если удается нанести Озме поражение. Мне доставляет удовольствие придумывать новые способы его победить. Разве это плохо?..
— Нет. Как раз наоборот – всё тобой перечисленное является признаками хорошей цели, – пояснил Жон.
Салем с заметным облегчением кивнула.
— Но проблема заключается в том, что постоянно заниматься только этим ты не можешь, – добавил он. – Существуют периоды, когда тебе необходимо ждать, пока план не подойдет к нужной стадии, верно?
Салем опять кивнула.
— Готов поспорить, что когда такое происходит, ты чувствуешь нетерпение, отчаянное желание увидеть плоды твоего труда и, пожалуй, раздражение от того, что заняться больше нечем.