- Не совсем обычную записку, - глаза Эдвина комично округлились.
- Страстное любовное послание, да?
- Откровенное, было бы более подходящим определение. Не уверен, что оправился после его прочтения.
Гвен рассмеялась.
- Подростки! Сплошные гормоны и мало ума.
- Тебя не беспокоят их отношения?
- Конечно, нет, - ответила Гвен. - Не будь глупцом. Сейчас не девятнадцатый век. И это не та ситуация, в которой надо беспокоиться о ранней беременности.
- Какое облегчение, - сказал Эдвин.
- Они сказали, что ты уволил мисс Майер прямо у них на глазах.
Эдвин сложил ладони между колен.
- Я осознаю, что это было неуместно, - сказал Эдвин с сожалением.
- Но её обвинения возмутили меня. Они - влюбленные мальчики, не нацисты или демоны. И у них были предшественники. Солдаты Древней Греции...
- Эдвин.
- Да, вернемся к нашей теме. мисс Майер повела себя так, словно сам дьявол явился в школу. Это абсурд, абсолютное безумие. И мальчики не заслужили слушать все это. Они ученики Маршала. Они заслужили наше уважение и поддержку. Я тотчас отослал мисс Майер собирать вещи.
- Ты никогда не говорил в школе, что она была уволена?
Эдвин покачал головой и откинулся на спинку дивана.
- Я не мог. Это вызвало бы много вопросов среди учеников и сотрудников. Я пообещал мальчикам, что буду хранить их тайну до самой смерти и после неё. Я сказал, что мисс Майер покинула нас ради замужества. Что было не совсем ложью. Она была помолвлена с мужчиной из её церкви. Никто не просил объяснений.
- И затем появилась я.
- Это то, чему я очень благодарен, - Эдвин взглянул на неё и улыбнулся. - Я хотел рассказать тебе правду, Гвендолин. Я просто не мог. Надеюсь, ты понимаешь почему.
- Я понимаю, ты ужасно благородный человек.
- И ты прощаешь меня?
- Конечно, нет, - ответила она. - Я имею в виду, что ты поступил правильно. Это моя вина, что не поверила тебе. Теперь буду. Ты прощаешь меня?
- Нет, - ответил он и положил руку ей на колено. - Ты поступила правильно. На твоем месте, я был бы столь же подозрителен и обеспокоен благополучием учеников.
- Значит, мы оба были правы. Такого просто не может быть. Это место, должно быть, волшебное, - произнесла она, окинув взглядом комнату.
- Именно так я и чувствую себя с тех пор, как ты здесь появилась, - Эдвин дотронулся до её лица. Она сняла с него очки и положила их на стол.
- Может, пойдем сотворим волшебство в твоей спальне? - просила она, жар, исходящий от его ладони проник в ее кожу и распространился по всему телу.
Эдвин вздохнул и забрал руку с ее лица.
- В чем дело? Эдвин? - выпытывала Гвен, неожиданно испугавшись.
- Как бы сильно мне не хотелось этого, а я уверяю тебя, Гвендолин, я хочу этого. Мне кажется, что продолжать наши отношения будет плохим примером для школы. Благодаря твоему… энтузиазму в прошлую пятницу, они знают, что мы - любовники. Я не знаю, как мне научить их быть джентльменами, если у меня интрижка с одним из учителей без помолвки и каких-либо обязательств между нами.
Сердце Гвен ухнуло вниз.
- То есть ты хочешь сказать, что мы должны перестать видеться из-за твоего чрезмерно развитого чувства долга и благородства?
- Нет, - продолжил он и переместился с дивана на пол. Встав перед ней на колени, он взял её за руку и поднес её к губам. - Я говорю, что я почту за честь предложить тебе руку и сердце.
- О, Боже мой, - произнесла Гвен, ее глаза округлились, а внутри всё перевернулось. - Ты серьезно?
- Никогда в жизни я еще не был так серьезен. Я никогда не любил прежде. И появилась ты, и это произошло - я любим и люблю. Я молюсь, чтобы это никогда не закончилось. Когда мужчина видит в этом мире что-то хорошее, он должен чтить это и лелеять, и оберегать. Я смотрю на тебя и вижу кое-что доброе и прекрасное. Позволь мне почитать и баловать и защищать тебя. И любить тебя. Навсегда. Ты скажешь "Да"?
Гвен уставилась на него, переполненная радостью и страхом, шоком и желанием. Она потеряла дар речи, голос, способность мыслить. Ей понадобилась вся её мощь, чтобы собраться с силами и произнести одно единственное слово Эдвину в тот момент. Но в итоге она смогла и произнесла правильное слово.
- Да, - ответила она. И хотя она знала, что это было безумием - помолвка с тем, кого знаешь только две недели, "да" было правильным ответом, единственным, и другого не было. Но она знала, что здесь она на своем месте, ее место - в этой школе и рядом с Эдвином, навсегда.
Он достал кольцо из кармана, изысканный ободок, увенчанный блестящей белой жемчужиной. Он надел его ей на палец, и оно подошло ей, словно по волшебству было отлито для её руки.