Рой Багби остановился между двумя патрульными полицейскими автомобилями. Они с Одри молча вышли из машины. Одри заметила белый фургончик отдела идентификации пострадавших. Значит, некоторые эксперты уже прибыли. Но медиков еще не видно. Полицейский с нашивками сержанта, оповестивший диспетчера в полицейском участке о страшной находке, с гордым видом расхаживал вдоль желтой ленты, бросая грозные взгляды на зевак. Он был рад оказаться в центре внимания. Первый раз за всю неделю, а может, и за целый месяц, в его жизни случилось что-то стоящее внимания. Он подошел к Одри и Багби и потребовал, чтобы они расписались у него на бланке.
Одри заметила вспышку. Потом другую. Это работал Берт Коопманс из отдела идентификации. Одри относилась к Коопмансу с симпатией. Он быстро соображал и работал тщательно, если не сказать скрупулезно, как и все лучшие техники в полиции. При этом он держал себя с остальными совершенно нормально, чаще всего – дружелюбно. Одри нравились такие полицейские. Берт Коопманс увлекался стрелковым оружием. У него был свой сайт в Интернете, посвященный ружьям, пистолетам и их судебной экспертизе. Берту было лет пятьдесят. Он был худой, лысоватый и носил очки с толстыми стеклами. Сейчас он что-то снимал, обвешанный, как безумный папарацци, поляроидом, цифровым фотоаппаратом, пленочным фотоаппаратом и видеокамерой.
Непосредственный начальник Одри сержант Джек Нойс, руководивший отделом по особо опасным преступлениям, разговаривал с кем-то по телефону. Увидев, что Одри и Багби уже подлезли под желтую ленту, он жестом попросил их задержаться. Нойс был круглолицым и дородным. У него были грустные глаза и покладистый характер. Именно он уговорил Одри пойти на работу в его отдел. Тогда он утверждал, что ему в отделе нужна женщина. Возможно, он уже осознал свою ошибку, но не признавался себе в этом. Нойс всегда защищал Одри, а она старалась не докучать ему жалобами на мелкие обиды, которые постоянно терпела от своих коллег. Иногда до Нойса доходили разные слухи. В эти моменты он отзывал Одри в сторонку и обещал ей серьезно поговорить с остальными. Чего, конечно, никогда не делал. Нойс терпеть не мог ссориться.
Закончив говорить по телефону, Нойс сказал:
– Неизвестный пожилой белый мужчина лет шестидесяти. Пулевые ранения в грудь и в голову. Мусорщик заметил труп, когда приготовился опорожнять бак к себе в кузов грузовика. Это был его первый мусорный бак сегодня утром. Ничего себе начало трудового дня!
– Значит, сейчас в мусорном баке все его первоначальное содержимое, которое было там вместе с трупом?
– Да. Мусорщик не стал ничего трогать и остановил первый же полицейский патруль.
– Скажи спасибо, Одри, что по мертвецу не прошелся утрамбовыватель в кузове. После этого он походил бы на раздавленную кошку. Тогда б тебя точно вырвало! – жизнерадостно заметил Багби.
– Очень меткое сравнение, Рой, – с кривой усмешкой сказал Нойс. Одри всегда казалось, что сержант тоже не любит Багби, но из вежливости старалась не следить за их отношениями.
Багби потрепал Нойса по плечу и проследовал к мусорному баку.
– Мне очень неприятно, Одри, – негромко пробормотал Нойс.
– У Багби уникальное чувство юмора, – ледяным тоном ответила Одри, не вполне поняв, что же именно неприятно ее начальнику.
– Диспетчер утверждает, что Оуэнс был пьян, а следующим в списке стоял Багби. Сам бы я не отправил тебя работать вместе с ним… – пробормотал Нойс и замолчал.
Внезапно сержант помахал кому-то рукой. Одри повернулась и увидела гробовщика Кертиса Декера, вылезающего из своего старого черного «форда». Маленький, всегда смертельно бледный Декер вот уже двадцать семь лет обеспечивал ритуальные услуги для всего Фенвика, а также перевозил в морг при больнице им. Босуэлла трупы из всех частей города. Закурив сигарету, Декер со скучающим видом прислонился к своему черному фургону, ожидая, пока до него дойдет очередь.
У Нойса зазвонил телефон, и Одри воспользовалась этим моментом, чтобы отойти в сторону.
Берт Коопманс старательно наносил кисточкой белый порошок на край помятого темно-синего мусорного бака.
– Привет, Одри, – сказал он, не поднимая головы.
– Привет, Берт! – Рядом с баком воняло гнилью, а чуть подальше пахло жареным беконом из открытой задней двери кафе.
На асфальте валялось множество сигаретных окурков. Рядом с баком курили посудомойщики и приходящие повара. Среди окурков выделялись осколки коричневой пивной бутылки. Одри понимала, что здесь не найти никаких улик вроде пустой гильзы. Мужчину явно прикончили в другом месте.
– Вижу, работаешь вместе с Багби…
– Угу.
– Когда-нибудь тебе воздастся сторицей за твои муки.
Одри улыбнулась и покосилась на труп в баке. Завернутое в мешок тело валялось на грудах осклизлых салатных листьев и банановой кожуры между недоеденным сандвичем и огромной пустой жестянкой из-под растительного масла.
– Он что, так сверху и лежал?
– Нет, на него навалили другого мусора.
– Ты, конечно, ничего не нашел. Никаких гильз, ничего такого?
– Я не очень-то и искал. Тут восемь кубических ярдов отходов. Пусть в них пороются наши ребята в комбинезонах.
– Ты уже искал отпечатки пальцев на мешке?
– Ой, не догадался! – съязвил Коопманс.
– Ну и что же ты об этом думаешь, если уже все знаешь?
– Думаю? О чем?
– Ты разворачивал мешок?
– Конечно.
– Ну и? Что это? Ограбление? Ты нашел бумажник?
Коопманс закончил осматривать край бака и аккуратно убрал кисточку в специальную коробочку.
– Только это, – сказал он и показал Одри полиэтиленовый пакетик.
– Что это? Крэк?
– Точнее – белые кусочки неизвестного вещества в пакете.
– Похоже на крэк. Здесь на восемьдесят долларов.
Коопманс пожал плечами.
– У белого мужчины не может быть занятий в этом районе, кроме покупки наркотиков, – заявила Одри.
– А почему их не забрали с трупа?
– Хотела бы я знать.
– Где твой напарник?
Обернувшись, Одри увидела, как Багби с хриплым смехом разговаривает о чем-то с одним из патрульных полицейских.
– Он в поте лица опрашивает свидетелей… Берт, когда ты отдашь на анализ эту белую дрянь?
– В установленном порядке.
– И когда будут результаты?
– Через несколько недель. Знаешь, сколько работы в лаборатории полиции штата Мичиган!
– А у тебя нет с собой полевого набора для анализа?
– Кажется, есть.
– Дай мне перчатки. Я оставила свои в машине.
Коопманс выудил из нейлонового рюкзака синюю картонную коробку и достал из нее пару резиновых перчаток.
– Дай-ка мне этот пакетик, – попросила его Одри, натянув перчатки.
Коопманс покосился на Одри с некоторым любопытством, но, не говоря ни слова, передал ей пакет с крэком.
Белое вещество в пакете было расфасовано по более мелким пакетикам. Всего их было пять. Одри достала один из них и стала разворачивать.
– Чего это тебе взбрело в голову делать мою работу? Завтра ты потребуешь микроскоп, а послезавтра – белый халат!
Затянутым в резиновую перчатку пальцем Одри потрогала белую пилюльку. Странно! Какая правильная форма!
Внезапно Одри поднесла палец ко рту и лизнула.
– Ты что, спятила? – заволновался Коопманс.
– Ничуть, – ответила Одри. – От крэка у меня онемел бы кончик языка. Никакой это не крэк. Это лимонное драже.
– Может, тебе все-таки дать набор для анализов?
– Спасибо, не надо. Подсади-ка меня лучше в этот бак!.. И угораздило же меня надеть сегодня мои лучшие туфли…
3
Очередное обычное утро на работе. Ник Коновер прибыл на парковку у здания корпорации «Стрэттон» в семь тридцать, поднялся в офис, прочитал электронную почту, прослушал голосовые сообщения, ответил на полученные послания, записал голосовые сообщения тем, кто должен был появиться на работе позже.