– Ты так считаешь?! – Ник схватился руками за виски. – Сначала ты объясняешь в полиции, что один сумасшедший, уволенный со «Стрэттона», вспорол брюхо собаке директора, а через пару дней находят труп этого сумасшедшего. Думаешь, в полиции не в состоянии сложить два и два?
Эдди покачал головой и закатил глаза:
– Ты рассуждаешь, как мафиози с Сицилии. У нас в Фенвике никому и в голову не придет, что директор «Стрэттона» может лично расправиться с не понравившимся ему подчиненным. Теперь у нас в полиции знают только то, что Стадлер был сумасшедшим. А сумасшедшему легко напороться на пулю.
– Да?
– В Гастингсе! В Гастингсе вообще легко напороться на пулю. И не только сумасшедшему… А у полиции нет никаких оснований связывать гибель Стадлера со мной или с тобой.
– О чем же тогда она спрашивала?
– Она спрашивала, разговаривал ли ты когда-нибудь со Стадлером, был ли с ним знаком. Я сказал, что ты, наверное, вообще не подозревал о его существовании. И мне даже не пришлось для этого врать.
Стараясь успокоиться, Ник перевел дыхание.
– А если бы я знал Стадлера, что тогда? Мне что, достаточно было его знать, чтобы меня обвинили в его убийстве?! – воскликнул Ник с таким возмущением в голосе, словно уже сумел убедить себя в собственной невиновности.
– Да нет же! Она это спрашивала просто так. На всякий случай. И вообще, я убедил ее в том, что ты тут ни при чем.
– Откуда ты знаешь?
– Уж я-то знаю… Да ты сам подумай! Неужели директор «Стрэттона» будет убивать своих служащих! Курам на смех! Кто ж в это поверит?
– Ну, допустим, – после продолжительной паузы проговорил Ник.
– Я просто хотел сообщить тебе о том, что ей сказал, на тот случай, если она явится с вопросами к тебе.
– Она что, собиралась? – У Ника часто забилось сердце.
– Она мне ничего не говорила, но, по-моему, вполне может к тебе прийти.
– Ну хорошо. Я скажу ей, что раньше вообще ничего не слышал о Стадлере. Ты ведь так ей и сказал?
– Именно так. Скажи ей, что ты очень занятой человек.
– Хорошо.
– Скажи ей, что кто-то, скорее всего, взбесившийся от злости уволенный работник «Стрэттона», выпотрошил твою собаку, и ты обратился в полицию. Но кто именно этот маньяк, ты не знаешь.
– Хорошо.
– Скажи, что ты не знаешь, был этим маньяком Стадлер или это кто-то другой, и о мотивах убийства Стадлера тебе ничего не известно.
Ник кивнул, репетируя про себя ответы на все возможные вопросы и прикидывая, на чем его можно поймать.
– Значит, никаких улик против меня нет? – наконец пробормотал он.
– Неужели ты не помнишь, что я об этом позаботился?! – возмущенным тоном воскликнул Эдди.
– Помню. Но подумай об этом еще раз. Ты же был полицейским. Подумай как следует!
– Да, я был полицейским и уже подумал как следует.
– Никаких отпечатков пальцев? Ничего такого на трупе?.. Может, какие-нибудь волокна, ДНК, что-нибудь в этом роде?
– Мы уже сто раз об этом говорили!
– Давай поговорим еще раз.
– На теле ничего не было, – заявил Эдди. – Я проделал все, что должен был и мог сделать за то время, что у меня было.
– А пистолет?
– Что – пистолет?
– Что ты с ним сделал? Он все еще у тебя?
– Считаешь меня ненормальным?
– Ну и где он?
– На дне реки!
Как и большинство городов штата, Фенвик возник на берегу одной из множества рек, впадающих в озеро Мичиган.
– А гильзы?
– Тоже.
– А если пистолет найдут?
– Каким образом?
– Ну все-таки?
– Даже если его найдут, ко мне с ним не придут.
– Почему? Разве это не твой пистолет?
– Нет. Я его нашел.
– Нашел?!
– Кто-то его выбросил, а я подобрал. Это было еще в Гранд-Рапидсе. На месте одной перестрелки. Его выбросил какой-то бандит. Кто его знает, что это за пистолет! Главное, что о его существовании никто не знает. Я его не покупал. На него нет никаких бумаг.
Ник знал, что полицейские иногда тайком забирают себе оружие, найденное ими на месте преступления. Делая это, они сами становились преступниками, и Ник не очень обрадовался, услышав такое признание от Эдди. Если Ринальди незаконно хранит оружие, на что он еще способен пойти?..
– Ты в этом уверен? – спросил Ник.
– Абсолютно.
– А как же камеры слежения?
– Не забывай, с кем имеешь дело. Я же профессионал в своей области. Камеры в порядке.
– Что ты с ними сделал?
– А какая тебе разница?
– Не забывай о том, что мои собственные камеры, у меня дома, записали, как я убил человека!
Эдди прикрыл глаза и раздраженно отмахнулся:
– Я отформатировал жесткий диск, на который велась запись. Никаких записей с той ночи не сохранилось. Считай, что твои камеры заработали только на следующий день. Их ведь поставили только накануне, и в ту ночь их еще просто не ввели в эксплуатацию.
– Это правдоподобно?
– Совершенно правдоподобно. И вообще, ничего не бойся. Когда к тебе явится негритянка, будь с ней любезен, отвечай на все ее вопросы, расскажи ей все, что знаешь, а точнее ничего, потому что тебе ничего не известно, – усмехнулся Эдди.
– Мне известно о ее разговоре с тобой?
– Не знаю, – пожал плечами Эдди. – Все равно. Скажем, не известно. Я тебе об этом не говорил, потому что ты тут совсем ни при чем. Идет?
– Идет.
– Ну хорошо. Ни о чем не волнуйся и ложись спать, – сказал Эдди, поднимаясь на ноги. – Выглядишь ты неважно.
– Ладно… – Ник тоже встал, чтобы проводить Эдди до двери, но тут ему в голову пришла еще одна вещь. – Слушай, той ночью ты сказал мне, что это твой пистолет и улика против тебя и поэтому мне нельзя обращаться в полицию!
– Ну и что? – с каменным лицом спросил Эдди.
– А теперь оказывается, что этот пистолет не имеет к тебе никакого отношения! Я что-то не понимаю…
Некоторое время Эдди молчал, а потом пробормотал:
– Осторожность никогда не вредит. Запомни это! Никогда!
Выйдя вслед за Эдди из кабинета, Ник услышал чьи-то шаги и заметил промелькнувшую на вершине лестницы ногу в кроссовке. Лукас! Он что, только что вернулся домой? Или подслушивал у двери кабинета? Вряд ли! В первую очередь потому, что его абсолютно не интересует собственный отец… И все же…
И все же Ник не мог побороть вновь охватившего его чувства тревоги.
21
На следующее утро Ник ехал на работу в отвратительном настроении. Узнав о том, что на «Стрэттоне» теперь шныряет полиция, он долго не мог уснуть. Он допоздна ворочался в своей огромной постели, вставал, снова ложился…
Перед глазами Ника, как в калейдоскопе, мелькали события той страшной ночи: оскал Стадлера, выстрелы, труп на траве, физиономия Эдди Ринальди, завернутый в мешок мертвец на плече.
Ник больше не принимал снотворного, потому что у него кончились таблетки, а новых он не покупал, чтобы они не свели его в могилу. Ник старался не думать о событиях той страшной ночи. Для этого ему пришлось думать о работе. А думая о работе, он не мог не думать об утреннем заседании совета директоров. Он всегда волновался перед этими заседаниями, а сегодня он волновался больше обычного, живо представляя себе, сколько помоев будет вылито ему на голову.
На одном из светофоров он остановился рядом со сверкающим новехоньким серебристым «мерседесом». Разглядывая красивую машину, Ник заметил, что за рулем сидит Кен Коулман, начальник его отдела продаж. Ник опустил стекло в правой дверце и несколько раз посигналил, чтобы привлечь к себе внимание Коулмана. Наконец грузный лысоватый Коулман услышал сигналы Ника и с сияющим лицом опустил свое стекло.
– Здравствуйте, Ник! Какой на вас сегодня шикарный костюм!
– Совет директоров… А у вас новая машина?
– Только второй день на ней езжу! – осклабился Коулман. – Нравится?
– Такая стоит тысяч сто?
– Больше! – Коулман оживленно закивал головой, как заводной болванчик. – Она полностью упакована. Трехрежимный климат-контроль и рулевое колесо с подогревом!