Томас над чем-то расхохотался во все горло.
– Козел ты! – завизжал на него Мэтью.
– Закрой свою вонючую пасть! Не сметь ругаться, ублюдки! – взорвалась Латона.
Оба мальчика мгновенно затихли.
– Хорошо, мама, – пискнул с побитым видом Мэтью.
– Вот так-то, – пробормотала Латона.
Одри поймала взгляд маленького Томаса и сокрушенно покачала головой, не забыв при этом ему улыбнуться.
Леон не поднимал головы от тарелки.
– Жаль, что я не могу есть у тебя каждый вечер, Латона, – пробормотал он с набитым ртом.
Латона просияла, но тут же спохватилась и пробурчала:
– И поэтому ты не работаешь?
– А кем я, по-твоему, должен работать? – демонстративно отложив вилку, начал Леон. – Оператором электростатического напылителя на помойке?
– Кем-нибудь другим, – сказала Латона.
– Кем, например? – спросил Леон. – Кем здесь может работать человек с моей квалификацией?
– С его квалификацией! – расхохоталась Латона.
– А тебя когда в последний раз увольняли? – заорал в ответ Леон. – Ты хоть представляешь себе, что это такое? Как, ты думаешь, я теперь себя чувствую?
– Сейчас я скажу тебе, что я чувствую, когда ты сидишь на заднице целыми днями и ни хрена не делаешь! – заявила Латона и прислушалась. – Камилла! – рявкнула она. – Ты чем там занимаешься?
Девочка в соседней комнате отвечала глухо и неразборчиво.
– Мы уже ужинаем! – крикнула Латона. – Заканчивай урок, а то мы все съедим без тебя.
– Меня это достало! – взвыла Камилла.
– Можешь выть, сколько хочешь! – заорала в ответ Латона. – Пока не закончишь урок, есть не сядешь!
– Давайте-ка я с ней поговорю, – сказала Одри, аккуратно встала из-за стола и прошла в соседнюю комнату.
Камилла оперлась локтями о клавиши, положила голову на руки и рыдала. Одри села рядом на стул и стала гладить ее по голове, ерошить волосы.
– Что случилось, Камилла?
– Я больше не могу! – Камилла подняла заплаканное лицо. – У меня не получается! Я не понимаю. Это настоящая пытка!
Одри взглянула на ноты – «Брамс. Вальс ля минор».
– Ну, чего ты не понимаешь?
Ткнув в ноты мокрым от слез пальцем, Камилла оставила на листе мокрое пятно.
– Вот это. Трель или как это называется?
– Да, кажется, трель.
Одри попросила Камиллу немного подвинуться и сыграла несколько тактов.
– Так?
– Да. Но у меня не получается.
– Попробуй так, – Одри сыграла трель медленнее. – На октаву ниже.
Камилла прикоснулась дрожащими пальцами к клавишам и начала играть.
– Вот так. Слушай лучше! – Одри сыграла опять.
Камилла постаралась подражать Одри, и вышло у нее довольно похоже.
– Молодец! – сказала Одри. – Ты поняла. Сыграй еще раз.
На этот раз Камилла сыграла правильно.
– Теперь вернемся назад на пару тактов. Вот отсюда. Играй.
Камилла сыграла две первые строки на второй странице.
– Отлично! – воскликнула Одри. – Ты схватываешь все на лету! Теперь у тебя все получится без меня.
Камилла улыбнулась дрожащими губами.
– Когда у вас концерт?
– На будущей неделе.
– А что еще ты будешь играть?
– «Маленькие прелюдии».
– Бетховена?
Камилла кивнула.
– Можно мне прийти к тебе на концерт?
– А у тебя будет время? – на этот раз Камилла расплылась в улыбке.
– Конечно. Мне очень хочется тебя послушать. А теперь давай быстренько заканчивай. Мне скучно без тебя за столом.
Когда Одри вернулась в столовую, Пол поднял на нее глаза. Он был щуплым мужчиной с впалыми щеками, болезненным на вид, но очень добрым.
Тем временем в соседней комнате Камилла громко и уверенно исполняла вальс Брамса.
– Не знаю, чем ты ей пригрозила, – удивленно сказал он, – но ты наставила нашу девочку на путь истинный.
– Она, наверное, показала Камилле наручники, – предположила Латона.
– Скорее, пистолет, – пробормотал успокоившийся и вернувшийся к своей немногословной манере Леон.
– Да нет, – усаживаясь за стол, сказала Одри. – Камилле просто надо было помочь. Кое-что объяснить.
– Я хочу мороженого! – заявил Томас.
– Мороженое выдаю здесь я, – сказала Латона. – И в данный момент ты не значишься в моих списках на его получение.
– Почему?!
– Ты не доел половину своей порции мяса… А что ты сейчас расследуешь, Одри?
– Не хочется говорить об этом за столом, – ответила Одри.
– Можешь не вдаваться в кровавые подробности.
– У нас кровавые подробности на каждом шагу.
– Она расследует убийство сотрудника «Стрэттона» в Гастингсе, – сказал Леон.
Одри была поражена тем, что Леон вообще помнит, где именно она работает, но сочла своим долгом его упрекнуть:
– Вообще-то подробности моей работы нельзя разглашать.
– Да ладно! Мы же все родные люди, – махнула рукой Латона.
– Да, но все же, – настаивала Одри.
– Мы все будем молчать, как могила! – заявила Латона. – Считай, что мы проглотили язык и ничего не слышали об этом несчастном, поплатившемся жизнью за крэк или другую ядовитую дрянь такого рода, – многозначительно глядя на своих сыновей, проговорила Латона.
– А ведь я его знал, – сказал Леон.
– Кого? – удивилась Одри. – Эндрю Стадлера?
– Да, – Леон кивнул. – Обычно он ни с кем не общался, но я пару раз разговаривал с ним в раздевалке, – с этими словами Леон наложил себе в тарелку третью порцию мяса с картошкой. – Нормальный мужик.
– У него были психические расстройства, – сказала Одри.
– Никогда бы не сказал, – покачал головой Леон. – На вид совершенно нормальный. Вежливый. Скромный.
– Да? – удивилась Одри.
– Вот уж поверь мне, – сказал Леон.
– Я закончила! – гордо заявила Камилла, войдя в столовую и усаживаясь рядом с Одри. Девочка тихонько погладила под столом руку тети. У Одри от счастья затрепетало сердце.
– Долго же ты возилась, – сказала Латона. – Надеюсь, выучила все как следует.
– Ты отлично играла, – сказала племяннице Одри.
7
Придя на работу чуть раньше обычного, Ник выпил стаканчик кофе из автомата, обслуживающего руководителей «Стрэттона», и пошел проверять электронную почту. Как обычно, к нему прибыло изрядное количество предложений «Виагры» по цене аспирина, таблеток для десятикратного увеличения пениса и практически беспроцентных займов. Заголовки этих сообщений содержали самые невероятные орфографические ошибки, позволившие этим сообщениям проскользнуть сквозь сети почтовых программ, вылавливающих недобросовестную и назойливую рекламу. Помимо продавцов таблеток и банкиров к Нику обращались многочисленные мнимые вдовы и разнообразнейшие отпрыски покойных африканских диктаторов с обещаниями несметных гонораров за помощь в переводе многомиллионных сумм из их стран на счета в США.
Ник же думал о Кэсси Стадлер. Он находил ее не только очень привлекательной, но и совершенно непохожей на остальных женщин, с которыми ему приходилось иметь дело. Кроме того, явно не подозревающая о роли Ника в своей личной трагедии Кэсси, кажется, тоже им заинтересовалась.
Не получив никаких известий от фирмы «Атлас-Маккензи», колоссальная сделка с которой только что провалилась, Ник не расстроился. В любом случае он сам собирался связаться с представителями этой фирмы, чтобы узнать, почему они передумали, и попытаться уговорить их все-таки заключить контракт со «Стрэттоном».
Марджори еще не пришла на работу, и Ник набирал все номера сам. Было начало восьмого. Обычно руководители «Атлас-Маккензи» в это время были уже на работе. Чтобы поговорить с кем-нибудь из них, достаточно было набрать десятизначный номер. Совсем небольшое усилие. Сколько энергии для этого нужно потратить? Да не больше той, что содержится в маленькой горстке хлопьев, которые Джулия отказывалась есть по утрам! У него хватит на это сил! Зачем ему вообще секретарша?