– Ну ладно… Только я лучше поговорю с Коновером сам. Я быстро его расколю. А ты поговори с Ринальди.
– Мне кажется, Ринальди чувствует себя лучше в мужской компании.
– А мне плевать на то, как он себя чувствует.
– Я забочусь не о его удобстве, – стала терпеливо объяснять Одри. – Просто у меня такое впечатление, что мужчине будет проще вывести его на чистую воду.
– Ты не понимаешь! – заорал в трубку Багби. – Расколоть Коновера непросто. Его надо прижать к стенке. Я сумею это сделать, а ты – нет, потому что ты размазня!
– Не такая уж я и размазня, как вы думаете, Рой, – негромко проговорила Одри.
19
Когда Ник появился в кафе, Кэсси уже сидела за столиком. Они встретились в лучшем кафе города под названием «Таун Граундс». Фенвик, как и всю Америку, захлестнула внезапная любовь к хорошему кофе. В результате «Таун Граундс», где раньше, не моргнув глазом, подавали растворимый кофе из банки, превратился в стильное заведение. Теперь здесь на кухне сами жарили зерна, а кофе продавали всем желающим на вынос или подавали за столик в стеклянных французских кофейничках.
Кэсси пила фруктовый чай. На скомканном пакетике рядом с ее чашкой Ник заметил изображение яблока, клюквы и каких-то других ягод. Кэсси выглядела подавленной и усталой. Под глазами у нее снова лежали глубокие тени.
– Я, кажется, опоздал? – спросил Ник.
– Нет-нет, – замотала головой девушка.
– А почему у тебя тогда такой вид?
– Я просто устала, – сказала Кэсси.
Они помолчали.
– Тебе понравилось у нас за ужином?
– У тебя чудесные дети.
– Ты им тоже очень понравилась. По-моему, Джулия соскучилась по женскому обществу.
– Ну да, ей, бедняжке, нелегко с двумя мужиками.
– Видишь ли, Джулия сейчас как раз в том возрасте, когда… Короче, я не знаю, кто ей будет рассказывать о прокладках, тампаксах и всем таком прочем. Не говоря уже о том, что я сам ничего в этом не понимаю.
– Может, няня? Как ее зовут? Марта?
– Это не то, что мама. У Джулии еще есть тетя Эбби, сестра Лауры, но после ее гибели Эбби у нас вообще не показывается. А Лукас занимается в основном тем, что меня ненавидит. Веселая у нас семейка! Нечего сказать! – После этого Ник рассказал Кэсси о том, как в очередной раз пытался поговорить с сыном, но тот хлопнул дверью.
– Ты говоришь о нем так, словно твой сын – паршивая овца.
– Иногда мне именно так и кажется.
– Значит, он очень изменился после смерти Лауры?
Ник кивнул.
– А как она погибла?
– Мне не хотелось бы об этом говорить, – покачал головой Ник. – Извини.
– Действительно. Не буду совать нос в чужие дела.
– Не обижайся, – сказал Ник. – Просто в воскресенье утром мне совсем не хочется об этом вспоминать… А впрочем… – он набрал побольше воздуха в грудь. – Мы ехали на машине на соревнования по плаванию и выскочили на лед. Машину занесло…
Ник замолчал и стал нервно барабанить пальцами по столу.
– Ты был за рулем? – негромко спросила Кэсси.
– Нет. Она.
– Значит, тебе не в чем себя упрекать.
– Как это – не в чем? Я только и делаю, что себя упрекаю.
– Но это же нелогично!
– Какая тут может быть логика!
– А что это были за соревнования по плаванию?
– Люк тогда занимался плаванием… Слушай, давай поговорим о чем-нибудь другом!
– Я думаю, Люк считает виноватым не только тебя, но и себя.
– Возможно. Это просто какой-то кошмар!
– В глубине души он очень хороший мальчик. Он просто позирует, как все подростки.
– Как же мне проникнуть в глубину его души? – Ник вздохнул. – Слушай, может, ты сама внушишь ему, что курить вредно?
– Можно попробовать, – усмехнулась Кэсси, достала из кармана джинсовой куртки пачку «Мальборо» и вытащила сигарету. – Но не уверена, что у меня получится. Представь, на что походил бы Сид Вишэс, читающий лекцию о вреде героина!
Кэсси прикурила от оранжевой пластмассовой зажигалки.
– Я думал, что йоги не курят, – сказал Ник.
Кэсси покосилась на него и стряхнула пепел в блюдечко.
– Разве йога не учит, как владеть дыханием и все такое?
– Брось ты, – пробормотала Кэсси.
Ник смутился.
– Можно кое-что у тебя спросить? – внезапно проговорила Кэсси.
– Ну?
– Джулия рассказала мне о вашей собаке…
У Ника похолодело внутри, и он стиснул под столом кулаки, но ничего не сказал.
– Это было ужасно, – продолжала Кэсси. – Скажи мне, что ты почувствовал, когда это произошло?
– Что я почувствовал? – Ник не знал, что ответить.
А что он мог почувствовать?
– Думаю, я, прежде всего, испугался, – сказал он. – Я испугался за детей, потому что подумал, что следующая жертва – они.
– А ты не разозлился? Если бы кто-нибудь сделал такое с членом моей семьи, я бы его убила. – Кэсси склонила голову набок и пристально смотрела на Ника.
Почему она его об этом спрашивает? У Ника опять похолодело внутри.
– Нет, не могу сказать, что я как-то особенно разозлился. Я гораздо больше испугался за детей, и мне захотелось их защитить.
– Ну да, – кивнула Кэсси. – Любой отец почувствовал бы то же самое на твоем месте. Это совершенно естественно.
– Поэтому я поставил в доме новую сигнализацию и предупредил детей, чтобы они были еще осторожнее. А что еще я мог сделать?
В этот момент у Ника зазвонил мобильник.
Извинившись перед Кэсси, Ник достал телефон и сказал в трубку:
– Ник Коновер слушает.
– Мистер Коновер? Это детектив Одри Раймс.
– Э… Добрый день, – через несколько секунд выдавил из себя Ник, пытаясь понять, слышит ли Кэсси, что говорит негритянка из полиции, но Кэсси с безучастным видом курила, рассеянно поглядывая на висевшую прямо у нее перед носом табличку «У нас не курят».
– Извините меня за то, что я беспокою вас в воскресенье, но мне обязательно нужно с вами поговорить. Это очень срочно. У вас найдется минута времени?
– Ну да, конечно… А в чем дело?
– Мне надо выяснить кое-какие мелкие подробности. Наверняка вы мне все проясните.
– Хорошо, – сказал Ник. – Во сколько мы встретимся?
– Через полчаса. Вам это удобно?
– Ну да, – немного подумав, ответил Ник.
Закончив разговор, Ник извинился перед Кэсси.
– Семья… – пробормотала девушка.
– Ну да, – кивнул Ник. – В следующий раз не буду отвечать.
– Ни в коем случае! – воскликнула Кэсси и взяла его за руку. – Семья прежде всего!
Ник высадил Кэсси у ее дома и тут же набрал номер мобильного телефона Эдди Ринальди.
20
Подъезжая к вычурным железным воротам с табличкой «Коттеджный поселок Фенвик», Одри подозревала, что окажется в другом мире. После церкви Одри переоделась в повседневную одежду, и сейчас ей казалось, что она одета, как оборванец. Ей даже стало стыдно своей маленькой «хонды». Охранник в будке смерил Одри неодобрительным взглядом, записал ее имя и стал звонить Коноверу. Впрочем, Одри подозревала, что неодобрение охранника вызвало пятно ржавчины на правом переднем крыле ее автомобиля, а отнюдь не цвет ее кожи.
Одри заметила несколько камер слежения. Камера, установленная на будке привратника, уже сняла ее вместе с машиной. Другая камера сняла задний номерной знак ее машины. Рядом с окошком в будке было что-то вроде бесконтактного датчика. Скорее всего, обитателям коттеджного поселка Фенвик достаточно было поднести к нему магнитную карточку, и ворота открывались сами собой. Все эти меры предосторожности произвели на Одри должное впечатление, но она задумалась о том, зачем они нужны. Все преступления в Фенвике совершались в его неблагополучном районе, и жителям остальных районов не было никакого смысла возводить вокруг себя глухую стену. Потом Одри вспомнила, что Коновер рассказывал ей о том, как его жена боялось угроз их семье со стороны уволенных по сокращению сотрудников «Стрэттона».