колени уперлись о стену
так и повис
жив ли?
задыхаюсь!
это хрип.
Потерял счет времени, он ли сказал задыхаюсь? горло будто распухло мешает дышать.
Уже не понимает, где он, впал в забытье.
... Дверь резко отворилась, и Мустафа вывалился, ноги еще там, лежит бездыханный, но чувствует, что жив, теребят, не открывать глаза, нет сил спорить, чего-то желать, оставьте в покое, кто же его втолкнул? Он шел за башкой!.. Непременно посмотрите музей, детка! Не встанет ни за что - уперся ногой о дверной косяк, чтоб не втащили обратно. Снова запрут - не выдержит. Бежать! Но Титан!..
Он им такое устроит! Он их раздавит, эту мразь!..
- Ээ...э! Да он хилый, а мы-то думали!.. - Сквозь пелену, не ясно, чей голос. - Можно осудить невинного, имеющего слабое сложение, - Мустафа с трудом постигал смысл слов, - а можно и оправдать беззаконного, на силу и крепость свои уповающего, так? А попал к нам - нет ни невинных, ни беззаконных. - О нем? - Ну-с, отдохнули и хватит.
- Да, - это святой, - из такой глины, даже если обожжена, не вылепишь колосса. - Мустафу усадили на стул (экспонат?). - Ну-с, продолжим диспут. Итак, вы утверждаете... А что он утверждает? - спросил у башки.
- Болтал о ZV! - ответил вместо святого черт.
- Ну да, академик!
Знают!
- О!.. С каким наслажденьем мы будем играть в эти их... - и брань по адресу близнецов: Гласности + Контроля. И чуть ли не словами Мустафы: - Не брат и сестра, а муж и жена!
- Семья=то распалась!
- Не распалась! Помер мужик!
- Разве?
- Ну да, гласность овдовела и пошла, дабы чувственность утолить, по рукам! - Облик святого сразу стал земным. Что-то произошло, но что?
- Говорят, - заметил башка, - видели живого Контроля.
- Среди бомжей!..
- Что ж, триумвират, - заметил черт, - вынесет, конечно, вердикт, и каждому выпадет радость: кто получит пять - рад, что не десять, кто десять - что не двадцать пять, а этот - что избежал рсстрл'а. - Банально и старо! - Жаль, - вздохнул, - что возраст у нас уже не тот!
- Опыт! - успокоил башка.
- Подзабылось малость, - и на Мустафу святой смотрит, - иначе мы бы этого молодца в заповедные края, где карликовые березы и низкие кусты рябины. Потом под сопку. Ну как, хочется под сопку? Хилые нынче пошли, хотя, - святой размышлял в привычно-спокойном тоне, - чуть передержали в боксе, надо б по принципу маятника, чтоб привыкал и осваивал, и мы б ему новые испытания, поднимая шкалу. Дюжина разрядов - на первом споткнулись.
- Успеть бы хоть часть провернуть: иглы под ногти, поджаривание на костре, пивная бутылка - с пивом! - и чтоб сел на горлышко всем своим задом, по спине валиком с гвоздями, что еще?
- Да, пытки измельчали, - вздохнул святой, - прежде наказывали, испытывая: на схватку со львом, многоголовой гидрой, да чтоб похитил чудовище какое из подземного мира. Кары и моральные: в рабстве унизят, заставят носить женское платье... - Умолк, вспомнив про богатыря - без передыху двести девиц, покуда всех... а тут выпытывай всякие мелкие пакости.
- Отвлеклись, а время не ждет! - Это башка.
- Что еще? - устало изрек, отходя от видений с женщинами.
- Черт истосковался от безделья.
- Что намерены еще выудить?
- Сам и расскажет, в чем хотел чистосердечно покаяться: порочащие слухи, заговоры, диверсио и терро.
- Скучно, - зевнул святой, но зато Мустафа пришел в себя и втянулся в дискуссию:
- Времена эти, к счастью, прошли! Даже при Новом!
- Эх, доверчивость!
- Какие нынешние жертвы? Их нет!
- А завтра будут, - и стал разматывать клубок. - Вот тебе дразнящие маневры, кривая заказных убийств, - Мои разработки! - карусели, чтоб сесть в преззо, зональщики, что еще?
Пока черт говорил, святой вздремнул, башка разглядывал экпонаты:
- Коллега, - подключился он, - упомянул какую-то фамилию.
- Впервые слышите?
- Новый, Новый... - про себя черт, силясь вспомнить. - А это кто?
- Ну, бывший доктор который, философ.
- Ах Нооовый!.. Не у вас ли в Вышке родилось, кажется, суперрукль изрек: "Слаба ломовая лошадь!"? Этого твоего Нового, - и непонятные движения рукой, - уже тю-тю!
- Умер?
- Последние известия надо слушать! И всех других тоже!
- За такие слухи...
- Ох, притвора! Потому и сбежал, чтоб уцелеть!
- Объясните толком, что случилось?
- Ожил наш мертвец! Обрадовался!.. - вскричал башка.
- Какая к черту радость?!
- Черту и радость!
Вмиг вкатил он в зал, накинув на плечи белый халат, тележку с инструментами, как в хирургической.
- Может, пошутили и хватит?
- Только начинаем!.. Ну-с, - к Мустафе, - испытай сопротивляемость к болевым ощущениям, сегодня важно знать свой порог, не так ли?
- Триумвират, - заметил башка, - подобрался на славу, каждый с опытом, не мелюзга, или как там у вас? - Смотрит на Мустафу, зазывая на откровенность, а он - ни слова. - Мизер?
- И кто в Триумвирате? - оттянуть! И выпалил с ходу: - Мой тёзка МУСТАФА?
- А говорите, понятия не имеете, - укорил его святой.
- И вы не опасаетесь... - нет, грозить не следует.
- Интересы дела превыше земляческих!
- Еще Сильвий? - сказал невпопад.
- Ну, ему еще рано.
- Рыцарь Амброс?
- Гадаете или так?
То, что МУСТАФА - там, придало уверенность:
- Я требую, чтобы вы выпустили меня отсюда!
- К женщинам захотелось?
- Мне к Нике.
- Так уж быть, сжалюсь, - сказал святой: - Двоих вычислили, предстоит назвать главного.
А вдруг угадает?
- Рысс!
- Шанс упустили!
- Воспрянул-таки кролик!.. Дай сюда руку! Живо!
- А вы... - не успел сказать, как с проворностью юнцов подтолкнули его к стулу, повернули какой-то рычаг, и механические лопасти обхватили его ноги и спину, и на руки надели что-то вроде наручников. Высвободить руки!..
- Что до Ники... - черт глянул на часы. - Там тоже, надеюсь, не сидят без дела.
- Можно послушать, - сказал святой. - Где наша аппаратура? Внеси-ка, черту, - пульт.
Башка оказался проворней и выскочил из зала.
- ... а заодно, - вдогонку святой, - свяжитесь, пусть обратную связь подключат!
И тут же в микрофоне раздался пронзительный крик: "Ааа...а!.."
Пытку записали! Или с какой передачи, чтобы пугать.
"Скажешь или опять отрицать будешь, сука?"
"Что вы от меня хотите?"
"Тебя посылали узнать, а не стать шлюхой!"
"Что узнать?"
"Ну?!"
"Я понятия не имею о его намерениях!"
О ком это?
- Узнаете голос? - Это святой.
- Нет.
- А вы прислушайтесь!
Не может быть!
"Сбежал, чтоб избежать кары? Спрятаться у нас?"
- Это шантаж! - возмутился.
- Поберегите голос. Обратной связи нет.
"Ах тебе чуткости!?"
"Не делайте этого! Я боюсь!.. Ой, больно! Больно же!!"
"Когда будешь делать аборт от своего ёбаря, еще больнее будет!"
"Ой, мамочка! Не хочу! Не буду!" - истерика.
"Какие мы недотроги!.. Убери руки, не прикрывай, хе-хе, свою жураву!.. Руки по швам, живо!"
"Постой, - голос Вермы! - Сознайся, легче будет".
"В чем?!" - крикнула.
"Детка, тебе же ясно сказали".
"Мать!.. Ха-ха!" - Выключили.
- Теперь мы. Ну-с, где наши пальчики? - Лопасти крепко обхватили, не пошевелиться. Расслабься, не пытайся разжать. Наручники с подвижными клешнями! Любое движение - и кольцо суживается, захватывая следующие зубцы. К горлу, как тошнота, стал подступать психоз.
- А что если, - черт задумчиво, - голову заклепать в станок, а? - И к Мустафе. - Редчайший экспонат, будет что вспомнить!
- Нет, - возразил святой. - Голова у этих очень уж мягкая, не успеешь заклепать - расплющится.