Оценивая публикации, надо учитывать и то, что газета в СССР в то время была и инструментом пропаганды положительных примеров, и местом для обличения всяческих безобразий. В газету жаловались. И такая жалоба порой оказывалась действеннее, чем многодневное обивание начальственных порогов. Зарвавшегося бюрократа после серьёзной критической публикации могли уволить, исключить из партии. Потому-то газетные страницы пестрели не только бодрыми передовицами, но и «острыми сигналами».
Несколько замечаний в заключение.
Во-первых, я не претендую на строго систематическое изложение событий. Напротив, сугубо производственная хроника намеренно перемежается характерными бытовыми зарисовками.
Второе: книга – не связное повествование и уж тем более не история Дирижаблестроя или Долгопрудного, а только подборка газетных публикаций с небольшими комментариями. Мозаичная картинка, что обусловлено самим характером исходного материала.
Наконец, предупрежу вероятные упрёки в тенденциозности: идея создания какой-либо «объективной картины» была отвергнута с самого начала, и жизнь показана так, как она представала на страницах газет.
В исходных текстах были исправлены явные опечатки, внесены небольшие грамматические правки и расшифрованы некоторые сокращения, без чего смысл сообщений за давностью лет мог бы оказаться непонятен современному читателю.
В именном указателе кто-то из нынешних долгопрудненцев, возможно, найдёт имена своих предков – жителей Дирижаблестроя.
Выражаю глубокую признательность Сергею Мартынову, составителю «Энциклопедии Долгопрудного» (www.dolgoprud.org), за предоставление большей части фотоматериала, которым проиллюстрирована книга. Почти все эти снимки сохранились в архиве старейшего российского воздухоплавателя Е. М. Оппмана. Другие источники иллюстраций указаны в подписях к ним. За бескорыстную помощь в подготовке книги к изданию также благодарю Антона Алябьева, мою супругу Елену, Глеба и Дмитрия Белокрысов.
Январь
С чем вошли в 1934-й
Первые дни наступившего года на Дирижаблестрое были совсем не безоблачными. Гулять и праздновать особо не приходилось.
Комбинат хронически выбивался из графиков постройки новых дирижаблей. Затягивался и ремонт кораблей, изготовленных ранее. Дирижаблестроение оказалось вовсе не такой простой наукой, как это казалось поначалу. Не хватало нужных материалов, инструментов, оборудования. Не было элементарного опыта организации работ. Проектно-конструкторские решения не поспевали за жёсткими сроками, спущенными сверху, а квалификации рабочих часто не хватало, чтобы воплотить инженерную мысль в готовых изделиях.
Курировать научно-практическую часть советской дирижаблестроительной программы в 1931 г. пригласили именитого итальянского конструктора дирижаблей и воздухоплавателя Умберто Нобиле. Вместе с ним на Долгопрудную прибыло ещё несколько итальянских специалистов-инженеров, занявших различные должности на Дирижаблестрое. Однако эта «инъекция» передовой научно-технической мысли не могла кардинально изменить общего положения дел.
Высшее советское и партийное руководство непрерывно требовало от дирижаблестроителей результатов. Ведь уже два года назад было намечено в течение пяти лет построить несколько сотен (!) дирижаблей различных типов и размеров. Планировалось в числе прочего построить и эскадру мощных дирижаблей большого объёма имени В. И. Ленина из семи кораблей – «Ленин», «Сталин», «Старый большевик», «Правда», «Клим Ворошилов», «Осоавиахимовец», «Колхозник». Позже было решено добавить к ним ещё один – «Отто Шмидт», специально предназначенный для работы в Арктике. Нобиле считал эти планы абсолютно несбыточными. Поначалу один из руководителей Дирижаблестроя оптимистично заявил прибывшему в СССР У. Нобиле: «Деньги считать не надо. Мы найдём все, которые нам потребуются». Однако на деле всё оказалось не так просто. Не случайно ещё на этапе зарождения Дирижаблестроя, в 1932 году, его руководство обратилось к жителям Коммунистического района, в который входила территория при Долгопрудной, со следующим призывом: