Но огромные сети струятся во мгле,Я попал! Я пропал! Нас стесняют! Нас тащат!Вот мы падаем в лодку, мы вновь на земле,Оглушённые воздухом, замертво пляшем.
И дивятся кругом на чудесный уловВ малом озере дум. Но начто чудеса нам?Глянь: на мрамор запачканных малых столовОпускается к нам тёплый кофе с круасаном.
И куда же нас, чёрт, из кафе понесло?Жарко в нём, как в аду, как на небе светло.
52. Посвящение
Как девушка на розовом мосту,Как розовая Ева на посту.
Мы с жадностью живём и умираем;Мы курим трубки и в трубу дудим.Невесть какую ересь повторяем,Я так живу. Смотри, я невредим!
Я цел с отрубленною головою,И ампутированная тяжела рука.Перстом железным, вилкою кривоюМотаю макароны облака.
Стеклянными глазами, как у мавра,Смотрю, не щурясь, солнца на кружок.И в кипяток любви – гляди дружок!Автоматическую ногу ставлю храбро.
Так процветает механический народ,Так улетает к небесам урод.
Как розовая Ева на посту,Как девушка на розовом мосту.
53. Жюлю Лафоргу
С моноклем, с бахромою на штанах,С пороком сердца и с порочным сердцем,Иду, ехидно радуясь: лунаОставлена Лафоргом мне в наследство.
Послушай, нотра дама де ла луна!Любительница кошек и поэтов,Послушай, толстая и белая фортуна,Что сыплет серебро фальшивое без счета.
Вниманье! тыквенная голова,Ко мне! ко мне! пузатая невеста.Бегут, как кошки по трубе, слова;Они, как кошки, не находят места.
И я ползу по жёлобу, мяуча.Спят крыши, как чешуйчатые карпы,И важно ходит, завернувшись в тучу,Хвостатый чёрт, как циркуль вдоль по карте.
Лунатики уверенно гуляют.Сидят степенны домовые в баках.Крылатые собаки тихо лают.Мы мягко улетаем на собаках.
Блестит внизу молочная земля,И ясно виден искромётный поезд.Разводом рек украшены поля,А вот и море, в нём воды по пояс.
Но вот собаки забирают высоту,Хвост задирая, как аэропланы.И мы летим на спутницу, на ту,Что нашей жизни размывает планы.
Белеет снежный неподвижный нос,И глазы под зубчатыми тенями.Нас радость потрясает, как понос:Снижаемся с потухшими огнями.
На ярком солнце ко чему огни.И ан летят и ан ползут и шепчутСтрекозы-люди, бабочки они,Легки, как слёзы, и цветка не крепче.
И шасть жужжать и шасть хрустеть, пищать,Целуются, кусаются; ну ад!И с ними вместе, не давая тени,Зубастые к нам тянутся растенья.
Как жабы, скачут толстые грибы.Трясясь, встают моркови на дыбы.Свистит трава, как розовые змеи,А кошки: описать их не сумею.
Мы пойманы, мы плачем, мы молчим.Но вдруг с ужасной скоростью темнеет.Вот дождь и хлад, а вот и снега дым.А вот и воздух уж летать не смеет.
Пропала надоедливая ратьА мы, мы вытянулись умирать.
Привстали души, синий морг под нами.Стоят собаки в ряд со стременами.
И вот летим мы сонные домой.К тебе, читатель непонятный мой.И слышим, как на утренней землеМильон будильников трещат во мгле.
«Жюлю Лафоргу». Вёрстка с правкой Н.Д. Татищева
54.
Как плавает в реке прозрачный домНо мы не беспокоимся об том
И белый белый не бросаем кругХоть он кричит как недовольный друг
Как негер на летательной машинеКак пушка на блистательной вершине
Доволен я и несомненно воленЛюбить и жить и даже умиратьНе так [как] человек который боленИль тот кто со другими вместе рать
Преважно молчалив самоубивецНапыщен синий будто бюрократСидит в крови как во пруду ленивецВ воде ныряет дольше нас в сто крат
Преважно выезжает под веночкомВ прохладном морге возлежит подлецНе отвечая сыновьям и дочкамФорсит как сиг на праздничном столе
Мол вы подшейте к делу ливольвертИ белый недорезанный конверт
А я не беспокоюсь я об томЯ плаваю в реке прозрачный дом
Я негер я лечу на еропланеСо мною пушка говорит в тумане
Как лучший друг слегка ворчливый вдругКак белый белый симпатичный круг.