– Не обижайся, Жень.
– «Не обижайся», конечно, как же.
– Я вот с девушкой своей помирился. И счастлив.
– Какой девушкой? У тебя есть девушка?
– Ну да. Я вчера немного рассказывал. Где-то перегнул, наверно.
– Я помню, что ли?
«Ну и хорошо», – подумал Фёдор.
Они остановились у старинного трехэтажного особняка.
– Офис его? – спросил Фёдор.
– Один из…
Карцев позвонил в массивную дверь. Выглянул охранник и впустил их. В вестибюле они по очереди прошли через рамку. Поднялись на последний этаж и очутились в небольшом холле. Навстречу вышла симпатичная черноволосая девушка.
– Господин Карцев? Господин Собакин? Меня зовут Зофия. – Она приложила руку к груди. – Через букву «з», не «с».
– А сокращенно как? – спросил Карцев. – Зоня?
– Мое имя не сокращается, – сказала она без улыбки. – Пожалуйста, подождите.
И зашла в кабинет.
Они сели на диванчик. Карцев полистал журнал. Хмыкнул.
– Это какой-то колбасный вестник. Тут сплошные сосиски и сардельки. О, еще шпикачки.
– Сам же говорил, – тихо отозвался Фёдор.
Вернулась Зофия.
– Выключите, пожалуйста, звук в телефонах. И проходите.
Она пропустила их и закрыла за ними дверь. Они оказались в небольшом и скромном кабинете. За столом сидел худощавый, очень бледный мужчина непонятного возраста с коротким светлым ежиком на маленькой голове.
– Здравствуйте! – сказал он и вышел навстречу, протягивая руку.
Панибратов оказался маленького роста. Фёдор смутился. Сосисочный олигарх едва доставал ему до груди. Ручка у него была почти детская. Мягкая. Хрупкая. И голос будто подростковый.
– Здравствуйте, Игорь Игоревич, – сказал Карцев.
– Присаживайтесь.
Они сели к столу. Фёдор увидел на стене странную картину. На ней ничего не было. Только рама, в которую вставили холст. Панибратов заметил его взгляд. Потом сказал:
– Евгений Витальевич, хотите выпить?
– Я за рулем, – ответил Карцев.
– Хотите, но за рулем? Понимаю. Руль – это святое. Ну а чего-нибудь хотите? Может, стакан минералки?
– Нет, спасибо.
– Нет, спасибо, – повторил Панибратов. – А зачем вы приехали?
– То есть?
– То есть, – опять повторил Панибратов. – Так мы с вами все обсудили. А мне хотелось познакомиться с будущим автором. Или вы хотите послушать наш разговор? Вряд ли вам будет интересно.
Карцев поерзал.
– Ага, да, конечно. Я что-то не подумал.
Он встал, немного потоптался и вышел. Панибратов уставился на Фёдора. Глаза у него были светлые. Фёдору вспомнилось, как в детстве мама привела его к стоматологу, завела в прохладный кабинет и оставила наедине с врачом. Ощущения были очень похожи.
– А Собакин – настоящая фамилия? Или псевдоним? – спросил Панибратов.
– Настоящая, – ответил Фёдор. – Мама говорила, мы далекие предки Марфы Собакиной.
– В смысле потомки?
– Да. То есть потомки.
– То есть потомки, – улыбнувшись, вздохнул Панибратов. – Тогда вы и потомок Скуратова. Не ельцинского прокурора, того, что со шлюхами кувыркался. Помните? А Малюты. Он ведь был родней Собакиных. Не знали?
– Нет.
– Нет.
Панибратов задумчиво уставился куда-то в угол. Будто ушел в воспоминания и забылся. Фёдор снова покосился на картину, а когда вернул взгляд, увидел, что Панибратов смотрит на него в упор.
– Нравится картина? – спросил он.
Фёдор пожал плечами:
– Я не очень разбираюсь в живописи.
– И не надо разбираться. Просто нравится или нет? Мне вот очень нравится. Но что-то вы напряжены, Фёдор Андреевич.
Он вылез из кресла, заглянул в сервант и вернулся с бутылкой коньяка и стаканом. Налил, сделал глоток, спохватился.
– А стакан-то у меня один тут всего. Остальные поколотились. И забываю купить.
Он подвинул бутылку:
– Да вы так, не стесняйтесь. Ну? За ваше здоровье!
Фёдор взял бутылку, помедлил и отпил из горла, глядя на Панибратова. Тот улыбнулся, отсалютовал стаканом.
– Я прочитал две ваши книги. Мне понравилось. Крепко. Некоторые сцены смутили, правда. Там, где герой мочится любовнице на лицо, скажем.
Фёдор поперхнулся:
– У меня такого нет.
– Жаль, конечно, вам премию не дали, – сказал Панибратов. – А кому ее дали?
– Каргополову.
– Каргополова я не помню, – улыбнулся Панибратов. – Хотя раньше имел тесные связи с Союзом писателей. В советское время еще. Повидал вашего брата.
Он вдруг стал строгим, почти злым.
– Много читал. Чего они там только не писали. – И добавил: – Друг на друга.
Засмеялся:
– Салют!
Поднял стакан. И Фёдор послушно отпил из бутылки.
– Уже придумали, о чем будет ваш сценарий?
– В общих чертах.