Жаль, что я не обладаю способностью заглядывать в Изнанку из Москвы сам – почему-то эта «функция» у не-граждан волшебного мира отключена. Но вот не успел я заново и тщательно посмаковать все передряги и впечатления, которые вынес с Изнанки, как неожиданно в мою жизнь вновь врывается она – магия. Вновь я вижу Милиана с неизменным «саквояжем» и понимаю, что волшебство опять, так скоро возвращается в мою жизнь, но оборачивается не в мою пользу. Что-то готовит грядущее, неизведанное. Так, ладно, всё, хватит выдумывать! У меня фантазия – дай бог, и уж если начну выстраивать цепочки в голове, то могу дойти до такого нереального, что мама не горюй!
- Я сделаю всё, что в моих силах, – произнес Улло.
Я не понял, к чему он это сказал.
- Через неделю мы вновь увидимся. Оденься прилично. А пока – до встречи.
Милиан посмотрел на меня и коротко улыбнулся. Я ответил ему молчаливым взглядом в глаза.
- Венди, кстати, передает тебе большой привет. И он настолько огромный, что, мне кажется, я где-то по пути к тебе обронил его половину, – пошутил Улло на прощание, оборачиваясь ко мне спиной и выходя из кухни.
Я улыбнулся, вспоминая его задорную внучку.
В глубине квартиры на секунду что-то ярко вспыхнуло, а затем щелкнул небольшой замок. Стало слышно только телевизор, который смотрела Ариша. Это Милиан, покидая чужое ему измерение, по обыкновению затуманил разум моей семье, «выключая» воспоминания о произошедшем, и скрылся в своем волшебном контрабасном чехле.
Что ж, Константин, дирижер номер один. Вот ты и попал. Разок тебя штрафовали за несоблюдение ПДД. А теперь тебе еще достанется за несоблюдение законов волшебного мира.
Мне уже начинать злиться и волноваться?
Глава 2
С моей стороны, как позже оказалось, было опрометчиво и наивно думать и верить, что за некоторое время до волшебного суда, как якобы утверждал Милиан, меня оповестят, ведь Изнанка – мир непредсказуемый даже для самого себя. Я до конца надеялся, ну, не то чтобы на сову с письмом в клюве с печатью Совета, которая врежется в балконные стекла, нет, конечно, но хотя бы рассчитывал обнаружить внезапное уведомление в почтовом ящике в одной куче с рекламными брошюрами и квитанцией за коммуналку.
Все дни до суда я был на взводе. Настроение в течение суток стремительно менялось. Каждое утро за завтраком до дня «икс» я чувствовал себя прескверно и на замечания Лизы отмахивался, что просто не выспался. В театре мучительные думы, с которыми я приезжал на репетиции, сменялись, однако, позитивным настроем, но ненадолго – ровно на время, отведенное на занятия с оркестрантами и артистами. Я творил, фантазировал, плыл по течению музыки, но когда наступало время обеда или перерывов, в своей дирижерской каморочке пытался не пасть под власть волнения, думая о предстоящем суде. Однако это у меня не получалось, и я, бросая косые взгляды на дирижерскую палочку, еще сильнее сгущал краски. Из театра выходил бодрый, но, когда возвращался к семье, чем ближе подбирался к своему дому, тем чаще и чаще наседали те же самые мысли, которые ходили по кругу с самого утра, грустные, нехорошие. Что если меня лишат магии? Что если суд будет не в мою пользу? Что если меня больше никогда не пустят в Изнанку, я лишусь общения с Милианом, к которому всё равно прикипел, как бы он меня ни раздражал? А что если вообще меня посадят в волшебную тюрьму, и я проведу там не просто месяцы, а годы? Так было много этих «если», и в моих представлениях они все против меня.
Оповещения я так и не получил.
Сутки перед судом прошли, как обычно – то есть в тревоге и волнении. Сова не прилетела, почтальон подозрительный конверт не принес. Зато, как потом выяснилось точно, в пять тридцать утра по московскому времени, когда за окном еще было сумеречно, я проснулся оттого, что мужской голос негромко позвал меня по имени со стороны приоткрытой двери в спальню. Я резко распахнул глаза, вывернул голову и вздрогнул от испуга, совершенно неготовый увидеть в полутьме силуэт Милиана, его блестящие, заглядывающие в спальню зрачки и стеклышки очков. Конечно, это был он, иначе как и кому еще понадобится показаться у меня в предрассветный час! Я еще подивился, как умудрился не вскрикнуть и не разбудить весь дом. В следующую секунду уже переключился на моменты личного характера: одной рукой молниеносно натянул одеяло на Лизу повыше, закрыв ей плечи, – нечего чужим глазам, пусть даже и Улло, на мою жену смотреть! – а второй подтянул оставшуюся часть одеяла на себя до горла. Было сложно делать три вещи одновременно: пытаться продрать глаза и представить по ощущениям, который час; постараться понять, надо ли начинать волноваться уже сейчас или еще рано, и прятаться под одеялом.
- Милиан… Не могли бы вы… Прошу, – пролепетал я нечленораздельно сиплым, еще не проснувшимся голосом в надежде, что чародей поймет, что я от него хочу.
Милиан сверкнул глазами, послышалось шевеление, и искорки у двери исчезли: Улло отошел в сторону.
Меня всегда поражала его бестактность, которая обнаруживалась даже в диалоге. Может, в Изнанке это нормально, но он в Москве, на моей территории, так пусть будет любезен соблюдать человеческие нормальные земные пристойные и уважительные правила! Надо будет сказать ему об этом при случае в ближайшее время. А пока…
Пока я медленно сел, стараясь не разбудить Лизу, и сдвинул одеяло в сторону. Но супруга заворочалась, шевельнула рукой и поймала мою ладонь в свою. Я нежно высвободился и встал, ища на полу тапки.
- Ты куда… Еще рано… Который час… – прошептала Лиза, не открывая глаз, находясь в полудреме.
- Спи. Мне надо уйти раньше. Всё хорошо, не волнуйся. – Я перегнулся через половину кровати к супруге, поцеловал ее в лоб. Схватив с напольной вешалки футболку, натянув ее поверх майки, вышел к Милиану, прикрыв дверь в спальню.
Маг замер возле гостиной, приложив чехол к тумбе, и, кажется, смотрел в мою сторону, насколько я мог видеть, привыкнув глазами к темноте.
- Ты так пойдешь на суд? В Изнанке «прилично» не значит «просто», – усмехнулся Улло, просканировав взглядом мои футболку, шорты и тапочки. Ой, вот мне сейчас совершенно не до его шуточек, не до разряжения обстановки.
- Почему так рано? – лишь спросил я, потирая глаза и зевая. Сразу, без приветствий, как и он.
- Потому что не я должен прийти за тобой. Это сделает конвоир. Я лишь пришел сказать, чтобы ты меньше думал и не волновался понапрасну, – произнес Милиан. – Я никогда не был на ваших судах и мне не удалось о них разузнать от других учеников с вашей планеты, но представляю, что они отличаются, наш и ваш. Каким бы ни был результат суда, знай, Константин. Ты хороший волшебник. И я горжусь, что стал твоим Проводником и наставником.
Милиан протянул руку. Я благодарно пожал его ладонь.
- Спасибо, Милиан. Мне важна ваша… поддержка.
Улло скривил губы в подобии улыбки, разжал руку и посмотрел на наручные часы.
- Человек придет через десять минут. Сейчас у вас половина шестого. До встречи.
Милиан раскрыл свой кейс. Внутри было непроглядно: дом чародея погружен во тьму.
- Я могу увидеться с Венди? – шепотом выпалил я, когда Милиан спускался в свою домашнюю кладовку, перешагнув бортик чехла.
- У нас тоже еще ночное время. Она спит, – ответил Улло, не взглянув на меня.
Когда в квартире осталась только его голова, а тело уже находилось в Изнанке, маг посмотрел на меня так, словно радовался какой-то моей победе, которой никогда не было, ну, разве что посчитать победу над Морсусом, крайне важное событие для волшебного мира. Посмотрел так, словно суд уже прошел и я вышел сухим из воды, вышел оправданным. Милиан одарил меня взором несомненным, будто всё окей уже и так, что бы ни случилось.
Через секунду кейс захлопнулся и так и остался лежать у моих ног. Я уже знал, что сколько на него глаза ни таращи, под взглядом он не исчезнет, свидетелем волшебной пропажи ты не станешь. Поэтому я развернулся обратно в спальню, даже не оглянувшись, уже выучив железное правило Изнанки, а точнее – Правило Исчезающего Кейса: только он хотя бы на краткий миг, на долю доли секунды и еще меньше пропадает из поля твоего зрения, не преминет испариться, словно его никогда не существовало в заданном месте секунду назад.