***
Его тётя всегда говорила, что тёплый напиток улучшает всё. Люк улыбнулся этому воспоминанию. В первый раз, когда тётя Беру предложила ему горячий шоколад, он отказался даже от самой мысли о том, чтобы выпить чего-нибудь горячего в жаркой пустыне. Но он не мог долго сопротивляться соблазнительному запаху. Быстро подсел. И в детстве Люк всегда любил его перед сном, даже в самые тёплые ночи. Горячий шоколад идеально подходил для изгнания дурных снов, когда татуинская полночь наполнялась холодными ветрами и неумолимой песчаной бурей. Достать его было не всегда легко, но Люк старался держать при себе запас. Сладость на языке была такой же восхитительной, как и всегда, где бы в галактике он ни находился — это было что-то родное, что-то знакомое, что-то приземляющее и успокаивающее. Он не знал, были ли у преследуемой женщины в его лагере похожие ассоциации.
Люк без спроса прошёл в палатку Ринды — с двумя дорожными кружками в руках. Она была полностью одета и сидела поверх своего спального мешка. Люк был рад видеть, что аура её решимости осталась. Он протянул ей кружку, и она взяла её, глубоко вдохнув пар. Уголки её губ приподнялись в мимолётной улыбке.
— Прошло много времени с тех пор, когда я в последний раз пила горячий шоколад.
— Я пристрастился, — улыбнулся Люк, садясь напротив неё. — С самого детства.
Ринда сделала неуверенный глоток. Было слишком горячо, но это, видимо, её не беспокоило.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Несколько минут они сидели молча и пили. Наконец Ринда отвела взгляд от полупустой кружки и посмотрела на Люка.
— Я не понимаю, что происходит. Это не имеет смысла. — Она поджала губы. — Как ты раньше избавлялся от призраков?
Люк поставил кружку, привёл мысли в порядок.
— Как я уже сказал, мой опыт связан с призраками Силы — джедаями и ситхами. Я слышал об этих других — я думаю, большинство людей назвали бы их обычными призраками — но я никогда раньше с ними не сталкивался.
— Ты сказал, что призраки, которых ты видел, обладают Силой, могут взаимодействовать с миром.
— Да. Духи ситхов могут нанести большой ущерб, и их трудно уничтожить. Ну, по-разному бывает. У одного, с которым я столкнулся, была древняя сила, мощная и тёмная. Призрак ситха может стремиться чем-нибудь завладеть, что-нибудь уничтожить или возродиться, — попытался объяснить Люк, смотря на неё. Воспоминания о поражении Экзара Куна были ещё слишком свежи. — Призраки джедаев, — продолжил он, — могут какое-то время оставаться, если хотят, могут передавать сообщения или исполнять какие-нибудь просьбы, а потом снова соединяются с Силой, как и все остальные.
— Уходят навсегда?
— Уходят из физического мира, но всегда с нами, поскольку Сила продолжает жить, а они воссоединяются с Силой.
— Похоже на какую-то мистическую чушь, Люк. — Ринда глянула на него искоса, но отпила свой горячий шоколад.
Люк не обиделся. Он жил в Силе и знал, что сказанное им — правда. Сомневающиеся никогда не беспокоили его — вокруг них были доказательства.
— Это и есть мистическое. И это прекрасно — знать, что наши близкие всегда с нами — не только часть нас, но и часть каждого живого существа. Так же, как и мы — часть всего. — Он улыбнулся. — Звёздного света, деревьев, маленького жучка под скалой.
— И скалы тоже, я полагаю?
Люк тихонько рассмеялся — её вопрос напомнил ему скептически настроенного ученика на болотистой планете.
— Да. И скалы тоже.
Она улыбнулась в ответ, более непринуждённо, и пожала плечами, как будто он был безнадёжен.
— Итак, насколько я поняла, ты не знаешь, что делать с моим призраком.
Атмосфера вновь стала серьёзной, и Люк пристально посмотрел на неё.
— Ты уверенна, что хочешь разобраться с этим, зная теперь, почему тебе снятся эти сны?
Он не хотел, чтобы этот дух преследовал её, но ей также нужно было понять, к чему приведёт его возвращение в Силу. Никаких кошмаров — но и никаких взаимодействий, какими бы тяжёлыми и тревожными они ни были.
Ринда вдохнула — глубокий, судорожный вдох. Этот вопрос ей явно не нравился.
— Я не могу так жить, — тихо сказала она. — Зная, что есть решение. К тому же, — она поморщилась, теперь почти умоляя, — это несправедливо по отношению к призраку, верно? Остаться здесь… вместо того, чтобы идти дальше. — Она махнула рукой в сторону крыши палатки. — Воссоединиться со своей Силой, стать единым со звёздами, что угодно.
— Это естественный порядок вещей. Путь Силы.
Её глаза снова заблестели, и она тяжело сглотнула. Сделав последний глоток шоколада, она поставила кружку и оперлась на ладони.
— Так что мне делать?
— Ты, наверное, уже знаешь, даже если не хочешь это признавать или говорить мне. — Люк решил немного поднажать. — Точно так же, как ты знаешь, что это Траун.
Ринда побледнела и напряглась, как будто её ударили. Нахмурилась, думая о том, как это отрицать. И после этого она медленно кивнула.
— Я полагаю, что да. Что это он, я имею в виду, — поправилась она. — Я предполагаю, что это он. — Слабая улыбка. — Я не встречала таких упорных и упрямых людей, как этот ублюдок. Если кто и может сопротивляться смерти, так это он.
— Ради тебя, — добавил Люк.
— Прекрати, — отрезала Ринда.
— Мне очень жаль, — сказал он, — но это правда. Он здесь ради тебя. Ты держишь его здесь. Даже если ты не хочешь, чтобы я об этом знал, это факт.
— Отлично, — Ринда вздохнула, теребя край своего спального мешка. — Хорошо, — повторила она и больше ничего не сказала.
— Когда я почувствовал его, — продолжил Люк, не зная, улучшит ли эту ситуацию использование имени Трауна, — главной его эмоцией было горе. Он источал поток страдания. Ничего физически опасного, только одиночество и печальная боль.
Губы Ринды дрожали, но она быстро взяла себя в руки.
— Я говорила тебе, что это было так, — зло сказала она. — Когда я говорила о своих кошмарах. Горе и мрак… — Она посмотрела на него негодующе. — Ты думаешь, он мог просто обрадоваться смерти? Ты удивлён, обнаружив, что убитый призрак… — она вскинула руку к потолку и закатила глаза, — несчастен?
— Так как мы можем это исправить?
Она кашлянула — то ли усмехнулась, то ли засмеялась.
— Исправить это?! Он мёртв. Убит собственным телохранителем! Траун не вернётся, не сможет изменить прошлое и спасти себя. — Её голос сорвался, но она яростно продолжала. — Он явно не может полностью проявиться или закончить что-то, как ваши особые джедайские призраки. — Она уже кричала.
— Но что бы он закончил? Если бы он мог? — Люк старался не повышать голос, говорить настолько ровно и спокойно, насколько мог. Это была непростая задача — он чувствовал её боль, знал, что она права, и понимал её реакцию больше, чем ему хотелось бы.
Гнев исчез внезапно, так же быстро, как и появился, и Ринда посмотрела на него разочарованно.
— Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала.
— Перестань думать о правильном ответе и скажи мне, что ты чувствуешь, — ответил Люку. — Это не наука, Ринда, это связь, которая бросает вызов науке.
— Если он здесь ради меня, — почти прошептала она, — может быть, он хочет, чтобы я присоединилась к нему?
— Даже не думай об этом, — твёрдо сказал Люк. — Если он заботится о тебе, он бы не стал искать твоей смерти. И у меня не было такого впечатления от его присутствия.
— Тогда, господин очень умный джедай, какое же у тебя впечатление? Чего он хочет?
— Я не знаю. Но мы это выясним.
— Как?
— Мы ляжем спать. И подождём. Он вернётся.
— И ты будешь здесь?
— Я думаю, да.
— Я так не думаю. — Люк вопросительно склонил голову, услышав уверенность в её голосе. — Зачем ему возвращаться, пока ты будешь здесь? Уверенна, он тебя ненавидел. Как и ты его.