Переведя дыхание, он вновь вскинул свой термо-индукционный карабин. Тыча дулом своей винтовки в поясницу пленницы, Нильс заставлял Жаклин Кутер быстро двигаться в направлении судна. Внезапно Мерфи понял, что она не хуже их ориентируется в темноте. Впрочем, теперь это уже не имело значения. Еще один маленький секрет, который он сегодня открыл.
Его карабин, точность стрельбы которого контролировали нейронные процессоры, открыл огонь. Рванувшиеся вверх языки пламени перебегали от одного дерева к другому. Они моментально сжигали тонкие прутья и охватывали огнем более крупные ветви. Побеги ползучих растений вспыхивали и искрились, как оплавленные электрические кабели. Изгибаясь, они падали на землю и корчились, шипя и выплевывая искры огня. Рядом с ним прокатился вал плотного горячего воздуха. Рассеивающий слой его защитного костюма отводил избыточное тепло в землю. От его ступней поднимался дым. Медицинский пакет, обернутый вокруг колена, передал нейронным процессорам сигнал, предупреждающий о тепловой перегрузке.
– Ну, давайте же, лейтенант! – закричал Гарретт.
Сквозь треск огня Мерфи расслышал знакомое пыхтение двигателя «Исакора». С помощью оптических сенсоров заднего обзора он увидел, как судно задним ходом выходит из-под прикрытия вишневого дерева. За его кормой бурлила вода.
– Пошли! – скомандовал Мерфи.
Вместе с Луисом Бейтом он повернул назад и опрометью бросился к «Исакору». Мерфи спиной почувствовал, как его берут на прицел.
«Ничего не получится, от этого нам не уйти».
Оставшиеся позади языки пламени высотой в тридцать метров поднимались в ночное небо. «Исакор» уже полностью вышел из-под защиты вишневого дерева. Перегнувшись через планшир, Нильс протягивал им руку. Зеленый медицинский пакет, облепивший его лицо, был похож на какую-то огромную странную бородавку.
Ботинки уже зашлепали по воде. Он чуть было не упал в грязь и запутался в корнях Снежных лилий. Но затем, уцепившись за деревянный борт судна, подтянулся и выбрался на палубу.
«Слава богу, мы сделали это! – он разразился безудержным хохотом, а из глаз потоком хлынули слезы. – Черт возьми, мы и вправду это сделали». Откинув назад шлем-раковину, он посмотрел на бушующий огонь. Выбрасывая высоко в ночное небо оранжевые искры, горела полоса джунглей длиной в четыре сотни метров.
Темные воды Замджана мерцали, отражая оранжевые всполохи пожара. Гарретт разворачивал судно, направляя его нос в сторону нижнего течения реки.
– А что слышно насчет отряда с Кулу? – спросил Луис, сняв шлем-раковину и открыв лоснящееся от пота лицо. Он все еще не мог отдышаться.
– Я думаю, что источником шума, который мы слышали сегодня ближе к вечеру, был сверхзвуковой аппарат, – сказал Мерфи, повысив голос, чтобы перекрыть гул пламени. – Эти сволочи с Кулу всегда на шаг опережают других.
– Просто они слабаки, вот и все, – крикнул Гарретт, высунувшись из рулевой рубки. – Не умеют держать удар. Вот мы умеем. Мы, паршивые морские пехотинцы паршивого флота паршивой Конфедерации! – орал Гарретт.
Улыбнувшись ему, Мерфи почувствовал слабость в конечностях. Почти все время он использовал свои усиленные мышцы, а это означало, что он должен был все время питаться высококалорийной пищей, необходимой для восстановления энергии. Он активировал нейронные процессоры.
В сознании раздался мелодичный звонок, переданный его коммуникационным блоком. Это был первый выход на связь за последние пять часов. Открылся канал связи через спутник военного флота.
– Вот, черт, – пробормотал Мерфи, – это вы, сэр?
– Господи, Мерфи, – раздался в его сознании голос Келвина Соланки. – Что происходит?
– Некоторые осложнения, сэр. Но ничего такого, с чем бы мы не могли справиться. Сейчас мы снова на судне и двигаемся вниз по течению.
Луис, тихонько рассмеявшись, лег на спину.
– Отряд Кулу эвакуирован, – сообщил Келвин Соланки. – Сегодня вечером все сотрудники их посольства покинули планету на звездолете «Экван». Ральф Хилтч вызвал меня с орбиты и сообщил, что на космолете не хватит места, чтобы забрать вас.
За внешне спокойным тоном капитан-лейтенанта, Мерфи почувствовал бурлящую в нем ярость.
– Это не имеет значения, сэр, мы везем вам пленного.
– Фантастика! Одного из зомбированных?
Мерфи оглянулся назад. Жаклин Кутер сидела на палубе, прислонившись спиной к рулевой рубке. Она злобно посмотрела на него.
– Думаю, да, сэр. При малейшей возможности она может нарушить работу нашей электроники. За ней нужно постоянно присматривать.
– Отлично, когда вы сможете вернуться с ней в... – сигнал, исходивший от Келвина Соланки, исчез в помехах статического электричества. Коммуникационный блок сообщил, что канал потерян.
Подняв карабин, Мерфи навел его на Жаклин Кутер.
– Это твоя работа?
Она пожала плечами.
– Нет.
Мерфи посмотрел на пожар, бушевавший на берегу. Они проплыли уже полкилометра. Вдоль береговой линии, там, где стоял «Исакор», шли люди. Пожар до сих пор не тронул большое вишневое дерево, черный силуэт которой выделялся на фоне пламени.
– Могут они оттуда воздействовать на нашу электронику?
– Нам нет дела до вашей электроники, – сказала она, – ей нет места в нашем мире.
– Ты с ними разговариваешь?
– Нет.
– Сэр! – завопил Гарретт.
Мерфи обернулся. Люди на берегу, взявшись за руки, встали в круг. Прямо в центре круга из земли поднялся большой шар белого огня и, описав кривую над головами людей, понесся вдоль русла реки.
– Ложись! – крикнул Мерфи.
Шар вспыхнул над головой. На судне стало светло как днем, а воздух вокруг задрожал. В ожидании удара Мерфи стиснул зубы, приготовившись к тому, что сейчас этот шар превратит в ничто его ноги или позвоночник. Со стороны рулевой рубки раздался ужасный грохот. Судно сильно качнуло, и снова стало темно.
– Вот дерьмо, вот дерьмо, – причитал Гарретт.
– Что случилось? – встав на ноги, спросил Мерфи.
Квадратная деревянная надстройка, находившаяся за рулевой рубкой, превратилась в дымящиеся руины. Сломанные доски с обугленными краями бессмысленно смотрели в небо. Находившийся внутри надстройки генератор микроплавления превратился в причудливую груду оплавленного металла и пластика.
– Вы придете к нам вовремя, – холодно сказала Жаклин Кутер. Она по-прежнему сидела на своем месте. – Нам некуда торопиться.
«Исакор» дрейфовал, отдавшись на волю течения реки. Вода лениво плескалась о корпус судна. Пожарище оставалось все дальше и дальше за кормой. Ночь и тишина опустились на судно, которое оказалось в пустоте, подобной космическому вакууму.
На Ионе было платье, сшитое из красивой сине-зеленой шелковой марли. Кусок ткани, который прикрывал верхнюю часть ее фигуры, переливаясь, спадал вниз, переходя в длинную юбку. Платье поддерживали две бретельки, которые спускались с плеч. Изысканная красная брошь в виде цветка удерживала собранные на затылке влажные на вид волосы. Тончайшие лепестки броши были вырезаны из какого-то редкого камня. Длинная платиновая цепочка паутинкой охватывала ее шею.
«Этот ее элегантный вид, – подумал Джошуа, – с одной стороны заставляет любоваться ею, но с другой, вызывает непреодолимое желание разорвать платье на кусочки и добраться до прелестей, которые оно скрывает». Выглядела она действительно великолепно.
Он просунул палец за воротник своего черного вечернего костюма. Слишком уж тесный крой, да и галстук-бабочка сидит как-то неровно.
– Не трогай, – строго сказала Иона.
– Но...
– Не трогай. Все хорошо.
Опустив руку, он с негодованием посмотрел на дверь лифта. Вместе с ними ехали два сержанта. Их присутствие создавало впечатление того, что лифт переполнен. Дверь открылась на двадцать пятом этаже орбитальной башни Сент-Оуэн. За ней оказался вестибюль гораздо меньших размеров, чем обычно. Апартаменты Парриса Васильковского занимали пол-этажа. На остальном пространстве размещались его офисы и жилища его сотрудников.