«Матерь Божья, и как только нам удалось это пережить?»
Ей казалось, что она готова к возможному риску провалить задание, даже к тому, что смерть предъявит на нее свои права. Работа в университете на Гариссе позволяла ей представить, какие уровни энергии требуются для того, чтобы корабль мог совершить мгновенный прыжок в пространстве, и к тому, что может произойти, если астрогационные узлы сработают неточно. Казалось, это совершенно не волнует экипаж корабля, или они просто гораздо лучше умели скрывать свои страхи. Известно ей было и о существующей вероятности нападения военных кораблей Омуты в тот момент, когда «Бизлинг» окажется у звезды-цели. Но даже это было не так уж страшно, поскольку, стоит боевым осам противника прорвать оборону «Бизлинга», и конец будет моментальным. Она даже допускала, что Алхимик может оказаться неисправным. Но чтобы такое… Их выследили здесь, к чему никто не был готов ни морально, ни физически, но при этом они еще и ухитрились выжить, хотя и непонятно как. Как же могла всемилостивая Мать Мария быть столь бессердечной? Разве что даже Она сама страшится Алхимика?
В ее измученном сознании мысли то и дело перебивались хаотичными остаточными элементами графики. Векторные линии сходились в точке следующего прыжка в тридцати семи тысячах километров отсюда. Омута была небольшой, ничем не примечательной звездой, расположенной прямо в центре координатной сетки. Еще два прыжка, и они оказались бы в космическом облаке Оорт, состоящем из облаков ледяной пыли и сонных комет, находящемся на самом краю системы Омуты. Чтобы их не засекли, они подлетали с галактического севера и вне плоскости эклиптики.
Она сама помогала планировать эту операцию, выдвигая свои соображения в комнате, битком набитой старшими флотскими офицерами, которых ее присутствие заметно нервировало. Этот синдром, по мере продвижения ее работы, охватывал все большее и большее число работающих на секретной военной базе людей.
Алкад предложила Конфедерации совершенно новый повод для страха, нечто такое, что превосходило даже разрушительную силу антиматерии. Убийцу звезд. И перспектива эта была столь же простой, сколь и ужасающей. Она уже смирилась с мыслью о том, что после войны миллиарды жителей разных планет будут глядеть вверх на сверкающие звезды в ожидании момента, когда мерцающая точка, бывшая Омутой, исчезнет с ночного неба. Тогда они вспомнят ее имя и навеки проклянут его.
«А все потому, что я была слишком глупа, чтобы учиться на ошибках прошлого. Я точно такая же, как и все прочие глупцы-мечтатели на протяжении всей истории человечества, с головой зарывшиеся в свои любимые чистенькие уравнения, захваченные их простотой и отвлеченным изяществом и совершенно не задумывающиеся об их разрушительном, кровавом физическом воплощении, которое на самом деле и было их окончательной сутью. Будто у нас и без того мало всяческого оружия. Но, видимо, это просто свойство человеческой натуры; мы постоянно стремимся создать нечто еще более совершенное, повысить уровень страха еще на одно деление. Но, спрашивается, для чего?»
Дорадосы: триста восемьдесят семь огромных астероидов, практически целиком состоящих из металла. Они вращались вокруг карликового красного солнца, находящегося в двадцати световых годах от Гариссы и в двадцати девяти от Омуты. Разведывательные корабли обеих населенных систем наткнулись на них практически одновременно. Кто на самом деле был первым, никто никогда не узнает. Правительства обеих планет заявили на них свои права: несметные богатства, заключенные в этих летающих металлических болванках, явились бы средством для мощного экономического роста той планеты, чьи компании получили бы возможность добывать и обогащать такое количество руды.
Поначалу это было чем-то вроде пустячной ссоры, рядом мелких инцидентов. Отправляемые к Дорадосам геологоразведочные и исследовательские корабли стали подвергаться нападениям «пиратов». И, как это обычно бывает, конфликт стал углубляться. Нападениям стали подвергаться уже не корабли, а те порты на астероидах, куда они направлялись. Затем достойными мишенями были сочтены находившиеся поблизости промышленные поселения. Попытка вмешаться, предпринятая Ассамблеей Конфедерации, оказалась безуспешной.