— Спасибо.
Люди поздравляли его весь вечер. Он был звездой вечеринки. Сегодняшняя сенсация. С тех пор, как его мать повторно вышла замуж за вице-призидента Брандштад-банка, он проживал на окраине поселения для плутократов, которое занимало самое сердце Транквиллити. Эти люди были свободны в своем гостеприимстве, особенно дочери, которые очень хотели причислить себя к богеме, а его мусорные полеты делали его достаточно известным, чтобы наслаждаться как их покровительством, так и их телами. Но он всегда был сторонним наблюдателем. До сегодняшнего дня.
— Доминика сказала мне, что ты собираешься заняться транспортным бизнесом, — заметил Паррис Васильковский.
— Так оно и есть. Я собираюсь переоборудовать «Леди Мак», старый отцовский корабль, и пустить его снова в дело.
— Хочешь переплюнуть меня?
Паррис Васильковский владел двумястамипятьюдесятью звездными кораблями, от небольших клипперов до грузовых громадин в десять тысяч тонн, у него было даже несколько колониальных транспортов. Это был седьмой по величине частный космический флот Конфедерации.
Джошуа ответил без улыбки, глядя ему прямо в глаза:
— Да.
Паррис, внезапно посерьезнев, кивнул головой. Семьдесят лет назад он начал на пустом месте.
— У тебя дела идут неплохо, Джошуа. Заходи как-нибудь до отъезда ко мне вечерком на обед. Будешь моим гостем.
— Обязательно.
— Великолепно, — густая белая бровь многозначительно поднялась, — Доминика тоже будет. Смотри не промахнись, она еще та девочка! Немного повернута на свободе, но это показное, в голове у нее все в порядке.
— Пожалуй, — согласился Джошуа, выдавив из себя улыбку
Паррис Васильковский в роли свата! И он меня рассматривает как ровню для своей семьи! Господи!
Интересно, что бы он подумал, если бы узнал, что его маленькая дорогая дочурка делала прошлой ночью? Однако, узнав такое, он, может быть, захотел бы просто присоединиться.
Джошуа заметил Зою, еще одну его временную подружку, она стояла в другом конце комнаты, ее белое вечернее платье без рукавов создавало резкий контраст с ее черной как полночь кожей. Она поймала его взгляд, улыбнулась и приподняла свой стакан. Он узнал еще одну из девушек-подростков, которые ее окружали, поменьше, чем она, с коротко постриженными светлыми волосами, одетую в прямую юбку цвета морской голубизны и в свободную гармонирующую с юбкой блузку. Усыпанное веснушками лицо, тонкий нос со слегка изгибающимся к низу кончиком и бездонные голубые глаза. Он встречался с ней раз или два раньше, так, просто здоровались, и все, подруга подруги. Он нашел ее изображение в файле своего нейронного компьютера и посмотрел имя: Иона.
К нему через толпу пробиралась Доминика. Он машинально сделал еще один глоток Норфолкских слез. Люди, казалось, старались быстренько убраться у нее с дороги, боясь заработать синяк от скользящего удара ее раскачивающихся бедер. Доминике было двадцать шесть лет. Она была такой же высокой, как и Джошуа, прямо сходила с ума от спорта и в результате выработала себе великолепную атлетическую фигуру. Ее прямые светлые волосы доходили до середины спины. На ней была алая маечка бикини и юбка с разрезами из какой-то серебряной сверкающей ткани.
— Привет, Джош, — она плюхнулась на край диванчика, вытащила стакан из его расслабленной руки и быстро приложилась к нему. — Смотри, что я для нас с тобой достала, — она продемонстрировала процессорный блок, — двадцать пять всевозможных способов, и все мы можем попробовать, даже с учетом твоих бедненьких больных ножек. Должно быть забавно. Мы начнем отрабатывать их сегодня же ночью.
Тени каких-то изображений замелькали на поверхности блока.
— Отлично, — автоматически отозвался Джошуа. Он так и не уловил, о чем она ему говорила. Она похлопала его по бедру и вскочила:
— Никуда не уходи. Я сейчас всех обойду, а потом, попозже, зайду за тобой.
— Ага, — ответил он.
А что он еще мог ответить на это? Он так еще и не разобрался, кто кого соблазнил в тот день, когда он вернулся из полета в Кольцо Руин, но с того самого дня он каждую ночь проводил в большой кровати Доминики, да и днями немало времени он провел там же. У нее была сексуальная выносливость не хуже, чем у Джеззибеллы, бурная и пугающе энергичная.