– Вроде не лазил никто… Я вообще только два часа назад сменился… – Парень с отсутствующим видом медленно обошел вокруг не подающего признаков жизни «чуда» советского автомобилестроения, безразлично осмотрел машину туповатым взглядом и полез в карман джинсовых штанов за очередной порцией семечек.
– Ладно, придется сегодня на «пешкарусе» передвигаться, – стараясь не проявлять перед охранником внезапно напавший на меня приступ раздражительности, как мог, изобразил на «фейсе» равнодушную улыбку оглушенного пыльным мешком простофили, лениво захлопнул и закрыл на ключ дверцу «восьмерки». – Закурить есть?
– Да вроде… – снова пожал плечами переросток и, слегка покопавшись в кармане, вытянул оттуда, всю в черной пыли от семечек, пачку дешевых сигарет без фильтра. – Держи, дядя, – он протянул ее мне.
– «Ватра»?! – Я недовольно поморщился, как будто увидел прямо перед носом вонючую пупырчатую жабу. – Не, я лучше курить брошу, но такую дрянь в рот не возьму.
– Как хочешь, – нисколько не обидевшийся парень затолкал мятую желто-рыжую пачку обратно в джинсы и широко открыл свою пасть, демонстрируя недостаток крепкого здорового сна прошедшей ночью.
– Пока, – я вышел обратно за высокие металлические ворота. Проблема с транспортом снова встала на первое место.
И тут опять вмешался Его Величество Случай. Хотя кто-то сказал, что случайность есть не что иное, как проявление закономерности. Возможно… Практически не найти человека, который в определенные моменты жизни не думает примерно следующее: «Вот не сказал бы я тогда ей… Вот не сел бы тогда к нему в машину… Вот послушал бы совет друга…» И так – до бесконечности. И все, кого посещают такие, сослагательного наклонения, воспоминания, совершенно правы! Нет ничего более сильного, более весомого, более определяющего всю дальнейшую жизнь, чем случайные события. Примеров тому сотни, тысячи, миллионы. Любой человек, если захочет, в своей собственной жизни насчитает много кардинально повлиявших на судьбу «мелочей».
Так случилось и со мной. И все благодаря притормозившей рядом со мной черной «Волге» с военными номерами и совершенно непрозрачными стеклами. Дверца машины чуть слышно щелкнула, и я увидел появившиеся в проеме плечо, а затем и лицо человека в зеленой форменной одежде. Личность мужчины показалась мне знакомой. Я попытался вспомнить, где мог видеть его раньше, но он избавил меня от этой не особо утомительной для «серого вещества» работы.
– Товарищ Бобров? Валерий Николаевич? – Офицер, как я успел заметить – подполковник, очень любезно улыбнулся и посмотрел на меня ярко-голубыми глазами. – Вы меня не помните?..
– По-моему, помню. Но вот имя… – Я ответил на улыбку довольно кислой миной и почему-то крепко прижал рукой к правому боку спортивную сумку с вещами: деньгами и дискетой покойного генерала Крамского. Что-то во взгляде добродушного на вид пухлячка меня насторожило. Уж не братец ли единоутробный у меня объявился? В том состоянии, в котором я находился с самого утра, можно невесть что подумать. Для уверенности я слегка пошевелил левым плечом и радостно ощутил знакомую тяжесть крепко пристегнутого к кобуре «стечкина». Единственный мой защитник, страж и воин. С полусотней «желудей» в запасе.
– Мы с вами вместе в Ташкентском госпитале лежали, после ранения. Я тогда в командировке был, так случайно, прямо на улице, хулиганы подстрелили. А вы, по-моему, из Афгана, – освежил мою засорившуюся всякими прочими событиями последних семи лет память подполковник. – Только тогда я капитаном был, как и вы.
«Их контора что, слежку за мной установила? – пришла мне в голову совершенно глупая мысль. – Или в доверие втирается?»
Но, черт побери, я действительно узнал его!
– Капитан… нет, простите, подполковник Березовский? – осторожно спросил я, все еще цепляясь за спокойно висящую на моем плече сумку «Адидас» – видавший виды «трофей» московской Олимпиады-80.
– Точно, – обрадовался, как ребенок, уже начинающий седеть на висках светловолосый крепкий мужчина. – Думал, забыли. Вам куда? Если по пути, то могу подбросить, – подполковник приглашающе кивнул в сторону широкого мягкого сиденья, обтянутого вишневым бархатом.
– А куда вы едете? – Где-то в глубине души я почувствовал, что через секунду услышу нужный, очень нужный мне именно сейчас «адрес».
– Вообще-то далеко. У меня через… – подполковник вскинул мощную руку и посмотрел на дорогие, в крупном золотом корпусе, часы, – семь часов важное совещание в Ленинграде. Вот прямо туда и направляюсь.
– Вы просто не поверите, но сейчас я собирался ехать на вокзал за билетом и через три часа уже отчаливать в город на Неве! – Мне с большим трудом удалось сдержать то чувство внутреннего ликования, которое неожиданно проснулось внутри. Наверное, нечто похожее испытывает азартный игрок, когда в один прекрасный момент по воле Его Величества Случая выигрывает самый главный и самый дорогой Приз.
– Правда?! Так замечательно, садитесь рядом со мной и поехали. Хоть не скучно будет отсиживать мягкое место несколько часов подряд. А то, понимаешь, в кабинете целыми днями сидишь, а потом еще в машине трястись… Давайте, Валерий Николаевич, не стесняйтесь. Думаю, нам будет интересно поговорить после пяти-то лет, – Березовский жестом пригласил меня в салон «Волги» и даже отодвинулся дальше.
Кто еще находился в машине, я знать не мог. Темные стекла наглухо перекрывали видимость. Но, елки-палки, черт побери, где за такое короткое время они могли специально для меня откопать этого добродушного кабинетного пухлячка, едва знакомого со мной по совместному лечению в далеком южном госпитале? Чушь собачья, обычное совпадение.
– По-моему, уже не пять, а целых семь лет прошло, – бросил я, обрушивая все свои восемьдесят два килограмма на теплый бархат заднего сиденья приписанной к штабу округа «Волги», одновременно придирчиво осматривая скрытое за тонированными стеклами пространство. Кроме водителя, угрюмого лейтенанта, в машине никого не было. И я мысленно погладил себя по голове. Ура, ура, ура! Вдвоем с подполковником – прямо в Ленинград. На служебном автомобиле. Что может быть лучше? Только ковер-самолет в придачу с шапкой-невидимкой.
– Олег, поехали, прямо и без остановок, – отдал приказ подполковник Березовский, и черная «Волга» плавно тронулась с места, стремительно набирая скорость. Одной из привилегий автомобилей штаба было право не останавливаться по требованию ГАИ. А следовательно, для машин с соответствующими номерами не существовало никаких правил движения. Через десять минут мы уже пересекали границу города. Я молча проводил взглядом быстро промелькнувшую по правой стороне высокую белую табличку с надписью «Москва».
– Ну что же вы, Валерий Николаевич, замолчали? – Подполковник с интересом посмотрел на меня. – Рассказывайте, где вы, что вы… Хотите коньячку? – Глаза Березовского заметно просияли, а губы вытянулись в трубочку.
– Хочу, – охотно отозвался я, решив, что после всего случившегося сегодня мне совершенно не помешают пятьдесят граммов благородного напитка.
– А вот и коньячок, – подполковник открыл пухлый коричневый портфель, и на его широком скуластом лице я заметил довольную мину. – Молдавский, пять звездочек! Сейчас такого уже не продают. Разве что у нас, да в Совете Министров, – и Березовский громко рассмеялся. Жизнь казалась ему радостной и беззаботной. Как у Христа за пазухой.
– А вы, товарищ подполковник, где сейчас обитаете? – спросил я, подставляя переданный мне Березовским маленький пластмассовый стаканчик под горлышко фляжки из нержавеющей стали. – Все там же?