… А все кругом давно уснули… Этой улыбки я никогда не забуду! Утром встала с таким теплом в душе, с таким чувством, как тогда, когда он меня за руку держал. Целый день смотрю на портрет. И ужасно хочу увидеть его в черном костюме! По телевизору играет MTV. Я сижу в комнате, и мне все из коридора отлично слышно. И звучит это имя, словно его представили публике. Меня будто пронзает, думаю, может, я сплю; потом, как часто поется, I lose my mind (то есть, грубо говоря, теряю последние крохи разума). Тут какая-то сила подхватила меня – надо было видеть, как я неслась из одной двери в другую, не бежала, а просто летела, и сердце мое было впереди меня. И он был в телевизоре… В ЧЕРНОМ КОСТЮМЕ! Я испустила вопль не своим голосом. Бегу обратно в комнату, падаю на стул перед портретом… И вот тут я залилась в три ручья! Из груди все что-то рвется и рвется, уже в сердце закололо. Тут еще на беду взгляд мой скользит по его губам, и я вспоминаю прошлую ночь – реву уже, наверное, в пять ручьев… Ну люблю я его, люблю!.. Да умру я когда-нибудь или нет! Меня колотит, мне все по барабану, я его хочу, хочу, хочу!!! Что же ты плачешь, дурочка? Ты уже все глаза на этот портрет высмотрела!..
… Мое новое открытие было слишком серьезно – и не терпело отлагательств. Это надо было представить, вжиться как-то, свыкнуться, осознать себя в другой ценности, наконец, создать какое-нибудь последствие… Для меня дело принимало серьезный оборот, и поэтому напрашивались размышления о том, как жить дальше и что с этим всем делать. И до сих пор я ничего не могу ни решить, ни разрешить, хоть выбор и не особенно велик. На свете бывают вещи, которые с определенного часа абсолютно от нас уже не зависят, и мы можем только молиться. События памятной ночи почему-то не стали для меня стрессом несмотря на то, что застарелый комплекс уже успел со мной сродниться. Новая фантазия уводила в другую крайность и наполняла торжеством преуспевшего человека; я, действительно, гордилась тем, что теперь у меня есть мужчина. И пусть он не со мной – но, по крайней мере, в принципе существует. Как и мое счастье… Я уцепилась за него, словно за единственный шанс, единственную будущность, единственный результат затяжной борьбы и нелегкой победы – и единственную заслуженную награду, которой оказалось так много… Кто знал его теперь, как я, кто только представить мог, насколько может быть великолепен этот выстраданный образ! Дорога длиной в годы жизни превратилась в заезженные сорок километров; я, наконец, вышла из себя, из своей ограниченности и могла нормально отсчитывать расстояния, измеримые деньгами и электронными часами, а не числом комплексов. Чего мне бояться теперь? Он – всего лишь человек, живущий в другом городе, а меня уже ничто не сможет сбить с моего пути…
– Энджи, я хочу с ним спать!
– Полежать рядом?
Она боится неправильно понять, а на самом деле знает меня лучше, чем я сама. Анна всегда говорила, что мне ЭТО предстоит испытать первой из нас двоих.
– Сможешь, – сказала она уверенно.
– А оно больно?
Вспомнилось вдруг, как я била коленки, как бинтовала вывихнутые на волейболе большие пальцы рук.
– Об этом в научных докладах не пишут.
– Напиши мне!
– Хорошо, я попробую.
Дня через три прямо на лекции, когда я сидела, уткнувшись в тетрадь, со стороны Анны приполз исписанный листочек.
«Ну вот, ММ обнимает Шарлотту за талию и нежно целует ее… Сердце бедной девушки колотится и трепещет… Он такой горячий! От его тела даже сквозь халат чувствуется тепло… Его пальцы скользят по ее спине и потихоньку расстегивают платье…»
Откуда она взяла это платье? Я не ношу ничего подобного…
«Она поддается его рукам и сбрасывает с себя одежду… Он быстро снимает халат с себя и нежно ложит ее на кровать… Писать дальше?»