В понедельник с самого утра провалила две контрольных работы – и свет окончательно стал мне не мил…
– Анна, скажи, пожалуйста, зачем ты меня сюда притащила? – я бросала резкие, отрывистые слова не хуже, чем Алойк, и яростно сжимала свое левое запястье, чтобы немного заглушить ноющий нерв. – Кто просил Линду брать нас с собой?!
– Ты!
– Я?!
– Да-а…
– Бред какой-то…
– Она ещё сердилась, что ты обращаешься к ней с такими просьбами, а сама бросила танцевать…
– Энджи, ты понимаешь, надеюсь, что я не могу здесь остаться? Я чувствую себя преступной, и…
– Шатти, это все глупости. Ты лучше посмотри, как люди танцуют!
Вся эта драма происходила в Альберт – Холле, недалеко от универмага «Хэрродс». Финансы пели романсы, а на сцене танцевала моя идея, как искры чертовского (чертовски хорошего!) пламени. Подмостки вспыхнули, бомбой не разрушенные… Весь этот электрический разряд упал на собственную голову принципом фонтана: из себя и на себя. Сначала, конечно, вода была как вода, струилась водопадом, но после того, как я велела себе заткнуть этот фонтан, – видимо, произошло короткое замыкание. Открываю глаза, сбрасываются последние отходы из слез – и вот уже виден Мигель в красном обличии… И вот уже не он, а я горю в адском пламени! Как в рекламе про красное вино, материализуется из ярких отблесков Мигелевой рубахи девушка в красном платье по имени Ализэ. Что они танцуют, не понимаю. Думаю только, что ей не идет красный цвет, думаю, что идет голубой… Потом возмущаюсь этим мыслям, потому что голубой цвет идет мне. И тогда хочу, чтоб она вообще исчезла… Она вдруг и правда исчезает. Он один идет по краю, вниз смотря с видом никем не спасенного, и вдруг жестом спасителя вытаскивает на сцену какую-то девицу…
Но самое ужасное было, когда он к ней приложился. Поцеловал – и все!
– Паскуда, – сказала Анна, более склонная рубить с плеча.
– Энджи, перестань… Не смей!
– И он стоит твоих слез?!
– Стоит… Он дорого стоит!
– Конечно, грязь со всех собирать дорого обходится…
– К чему это все говорить? Мне легче не станет.
Аплодирует зал – понятно, увы, что вовсе не танцам. Девица, смеясь и плача, висит на шее… страшно сказать – Джейн Деметры (не хватало ещё, чтобы последняя меня увидела!) Рядом с ней визжат ещё несколько клонированных, – словно выпрыгнувших от восторга из той, целованной, – девиц:
– А здорово ты ухватила его за задницу!..
По сторонам взираю – Алойк нет. Энджи тянет на выход:
– Пошли уже домой. И всех пошли, потому что они пошлы.
И едем в Эссекс на ещё полном автобусе, я ее сажу, сама над ней покачиваюсь. Сглатываю и сглатываю: раз – больно, другой – не больно, першит каким-то печеньем или песком, или прахом… Сгорела, наверное, душа… И начинаю по-философски думать о взаимодействиях воды и жара, думаю, что попадание влажных слез на жаркий кристалл вызвало электрический разряд, рассеивающий энергетический туман, что породило (как из ребра Адама, так и из ауры Мигеля) Ализэ и отношение между ними. И думаю, откуда же взялся кристалл, и вдруг вспоминаю, что в слезах содержится соль, которая твердеет в кристаллах. Тогда я не понимаю, почему кристалл горячий… Это, видимо, уже не моя заслуга. Зато перед глазами стоит белый порошок соли, просыпанный на сковороду и прокаленный до бугристого цвета… Так и мой самородок замутнел от чьих-то печей – и результат налицо: продолжает собирать грязь и превращаться в не все то золото, что блестит. Вот и значит – Мигель есть соль… Промывает мою душу, как кристалл… как соль промывает нос… Глаза разъедает – и реакция на соль опять слезы, опять лью слезы. Но удивляюсь я, как же мой просоленный кристаллический Мигель мне-то не просверкал, что ушла я несолоно хлебавши…
Тут заземляюсь я со своим электрическим разрядом и представляю, как бы он меня вытащил вместо той девицы. Ведь я бы ему не позволила – не с этого начинается любовь… А она радуется телячьи, что ей так круто! Вот как говорится: «Нам бы ваши проблемы» – читай: «… для нас это радости», так и «Нам бы ваши радости, мы бы вмиг их умалили до отрицательной величины ниже средней». Что ей прибыло? Не любовь – ибо опять же не с этого любовь начинается. Или она радуется, что все это видели? Ну видела я – глаза бы не смотрели! Или радуется она, что оскорбила чьи-то лучшие чувства? А что толку их оскорблять – все равно от удивления противодействию в Тартар не свалятся да ещё и отомстят… Лучшие – они ведь во всем лучшие.
И доехали до жилья, сели напротив друг друга… Хотелось просто пожать плечами… Что делать дальше, не знаю, что будет – не представляю, даже что было, – и то не понимаю. Психика на снежный ком завернулась – драму микшировать… «Зачем пошла на чемпионат – а зачем вообще про Мигеля узнала – а зачем сама родилась – а зачем мир возник…» А логика, две контрольные предавшая, нигилизм свой продолжает: «А зачем эти мысли?» Железная ты, логика! Заваливая то плохое, то хорошее – ты хоть временами бываешь права. В мире неадеквата даже это не маловато