— Подож-ди. Да подожди ты! Коля. Коль. Ну, не надо.
— Что не надо? — сминая слова, удивился Ганя, притягивая к себе ее уворачивающееся лицо, — чего не надо? Хорошо сидим.
На полу, холодя ногу, мягко упала бутылка с остатками водки, булькнула, перекатываясь под плотной пробкой.
— Нет, — возразила Ленка, — домой. Мне на-до, да погоди ты. Мне пора уже, Коль, время. Ну, правда, меня там. Искать скоро.
— Ты… — он ослабил хватку и сел ровнее, задумываясь.
Ленка незаметно отклонялась, боясь, что пружины развопятся под задницей. И кажется, порвала колготки. Под коленом.
— Ты что? В первый раз, что ли? — Ганя сложился к коленям, нашарил бутылку и, откупорив, хлебнул. По темноте проплыл резкий запах.
— Ыыыхх.
Ленка вскочила, подаваясь к столу и хватая стакан, чайник.
— Воды. Я давай воды тебе, да? Запить.
— Ну… давай… — удивленно согласился Ганя, трудно ворочая языком.
Звеня носиком чайника о край стекла, Ленка налила полстакана какой-то воды, что оказалась в нем, и встала напротив, протягивая руку в темноту.
— Держи. У тебя что, закусить совсем нечем тут? Коль, ты напился. Напился, да?
Ганя выглотал воду и снова блеснула у еле видного лица запрокинутая бутылка.
— Не надо, — попросила Ленка, переминаясь и держась на расстоянии, чтоб не схватил, усадить снова, — мне идти уже, ты меня ведь проводишь?
В голове лениво развернулась лента из темных картинок, освещенных редкими фонарями. Улочка, пустая и черная, с зевами дворов и пугающими тенями, потом кусок уже городской улицы, с лаем собак и желтыми квадратиками окон, за которыми — тепло и телевизор, смеются. Или ругаются, но все равно, они — дома. А еще автомобильный мост пологим горбом, залитый светом узкий тротуар и редкие мимо машины. И она — одна, подламывает ноги на каблуках, а идти час целый, наверное.
Ленка еле слышно всхлипнула, пятясь к двери. Сдержалась и снова позвала, уже сердясь и звеня голосом:
— Я ухожу. Слышишь? Ты спать тут, что ли?
— Я? — удивился Ганя, ворочаясь и дзынькая пружинами, — я… да стой уже! Щас.
Она встала в двери, настороженно слушая, готовая рвануться и побежать. Но Ганя, повозившись, оторвался от койки, свет очертил широкое плечо в бугристой модной вязке, запутался в светлых кольцах коротких волос. Качнувшись, Ганя провез ладонью по лицу, выпрямился, смеясь.
— Вот еб. Кажись я готовченко уже.
— Коля, — ласково позвала Ленка, — пойдем, ты ж закоченеешь тут, если спать. Пойдем, там ветерок. И меня заодно. Проведешь. А то, как я одна, пристанут же.
Вместе они вышли из шаткой калитки, и пока Ганя, возясь в кустах и ругаясь, расстегивал штаны, чтоб поссать, Ленка неловко тыкая ключ, закрыла замок. Сунула ключ в потную руку кавалера и, подхватив его под локоть, потащила от сказочной избушки в сторону далекой, залитой светом улицы.
Через полчаса топталась в подъезде, дрожащими руками поправляя юбку и свитерок, одергивая короткую курточку. Вынула из кармана пудреницу, но в тусклом свете зарешеченной лампочки ничего не разглядела. Облизала горящие губы и, вздохнув, открыла двери своим ключом.
Хмурясь, скинула сапожки, деловито проскочила мимо яркого света из кухни и родительской спальни. Закрывшись в своей комнате, кинулась к дивану, быстро оглядывая в зеркале блестящие глаза, лохматые, ну то, как обычно, пышные волосы, и раздерганный воротник батника. И уселась, сдирая одновременно курточку, юбку и порванные на голени колготки.
Застегивая ситцевый халатик в цветочки, наконец, перевела дух и прислушалась к голосам в кухне.
— Сережа, я так устала, — с монотонным страданием в голосе вещала мама, грохая посудой, — ну что ты молчишь? Вот опять тебя не будет полгода, боже мой, целых полгода, а мне волноваться за Светочку, и надо же оплатить кредит. Что? И где тот аванс? От него уже почти не осталось ничего. Господи! Повеситься, что ли? Откуда я знаю, что делать? Ты мужчина, ты думай. Почему Виктор твой ненаглядный Васильевич, почему его Катя имеет право на новое пальто, а я… я… ну когда же это кончится все? И Светочке нужно выслать побольше, девочка там одна! Между прочим, учится! Что? Да какая стипендия. Копейки. Разве я думала, когда… что будем вот — нищие, и десятку стрелять перед зарплатой. О-о-о…
В спальне хлопнула дверь. Ленка села на свой диван, поджимая босые ноги, уложила руки на коленках. Они заняты, все обошлось. Теперь можно выйти, и в ответ на материны вопросы сказать, да ладно, я уже час дома. Конечно, не заметили, я же не Светочка ненаглядная ваша.