Леонид смотрел на модельку и не понимал, что это, он переложил её в левую руку и опять начал шарить по полу, наконец он ткнул головой в ноги мамы от чего она проснулась.
– Лёнь, что ты там делаешь малыш?
– Машинку ищу.
– А в руке у тебя что?
– Это другая.
– Как это другая, я же просила взять только одну игрушку, а не то растеряешь.
– Я и взял только одну.
– Так, а это тогда что? В руке у тебя?
– Это москвич, и он красный! А я брал черную волгу!
– Но москвич твой?
– Да, мой, но он должен быть дома.
– Ну значит ты перепутал и взял другую машину.
– Лёня, что случилось? – Вмешался папа в разговор, видя, что нужен независимый рефери.
– Я взял из дома черную волгу, сейчас она упала, я наклонился и нашел вот эту машину. А волга, наверно, все еще на полу.
Папа встал с кресла, опустился на четвереньки в проходе и тщательно изучал пространство под сиденьями. Тут были ножки кресел, ноги других пассажиров и мелкие дорожные сумки, но никакой машинки нигде не было видно.
– Лень, тут нет ничего такого, а эта машинка точно не твоя?
– Это точно моя, вот, тут снизу поцарапано, это я два дня назад во дворе гвоздем случайно сделал.
– Как это случайно гвоздем поцарапать можно?
– Он торчал из деревянной горки, а я ехал и не заметил.
– Ну раз это твоя, то ты определенно брал её с собой. Ты же брал одну машинку?
– Да, одну, но не эту, а волгу!
– Лёня, мы в самолете, ты же понимаешь, что машинки не умеют летать тем более так быстро и так далеко, выходит, что ты взял эту машинку. И в аэропорту я помню у тебя красную машинку, а не черную.
Лёня начал сомневаться, на самом деле, когда он толкнул коленом стол он тоже видел что-то красное летящее на пол, просто решил, что это странный отблеск, черный цвет мог отразить солнце за окном или лампочку и приглушить его до красного. Он еще раз покрутил москвич, проверил багажник и двери, это была определенно его машина, левая дверь открывалась хорошо, а правая заедала, когда закрывал и надо было нажать чтобы она щелкнула и заскочила внутрь. Может быть он и правда спутал, и взял другую машинку? Но тогда почему он был так уверен, что взял волгу, он же специально сидел перед ними и выбирал, между волгой, москвичом и запорожцем. Наверно он выбрал волгу, а когда собирался сунул нечаянно в карман москвич. В любом случае, вид из кабины был впечатляющим и даже такая мелочь, как машинка, не могли испортить впечатления.
Полет был долгим и в какой-то момент Леонид начал клевать носом. Он убрал машинку, от греха подальше, в карман и решил устроиться поудобней в кресле, чтобы поспать. Папа показал ему еще одну кнопку, которая позволяла откинуть спинку назад, от чего кресло становилось более пологим. Лёня отвернулся к окну, свернулся калачиком и уснул.
Проснулся он от того, что его трясло, он открыл глаза и почувствовал, как самолет уходит куда-то вниз, а затем резко обратно. Двигатели натужно выли и за окном было нечто серое и плотное.
– Подними спинку и пристегнись! – сказала мама, как только увидела, что он проснулся.
– А что это?
– Поднимай спинку, это турбулентность.
– Это опасно?
– Нет, но если ты не пристегнулся, то тебя может ударить об потолок или об окно, поэтому садись ровно и не бойся.
– Но мы же не упадем?
– Мы не упадем, турбулентность случается очень часто. Сейчас летчики все исправят.
– Они мне рассказывали, сейчас они выключат автопилот и возьмут управление на себя.
– Да скорее бы уже.
Самолет трясло, все были пристегнуты и многие боялись. Леонид смотрел в окно и видел, они начали набирать высоту, все пролетало мимо крыла с той же бешеной скоростью, но при этом тучи двигались вниз. В какой-то момент они вылетели из тучи, но самолет еще изредка подрагивал.
– Говорит капитан корабля. Мы набрали высоту одиннадцать тысяч метров и продолжаем полет в штатном режиме, просьба не расстегивать ремни и не откидывать спинку кресла, пока не погаснет табло пристегните ремни.
Леонид решил, что лучше будет спать сидя и с ремнем, чтобы точно не ударится о потолок или окно. Он не мог сказать, что сильно испугался, вот когда Никита вытащил огромного паука в банке и предлагал руку к нему засунуть было страшнее, однако с тех пор летать на самолетах он боялся.