Почему при отсутствии достаточной ясности в самой постановке этого вопроса «отказ от праязыка является началом построения материалистического языкознания», как утверждает И.И. Мещанинов, остается неразъясненным.
Не заключается ничего существенно нового в упомянутой статье академика Мещанинова и по другому чрезвычайно важному вопросу, который в этой статье отнесен к «проблемам, требующим уточнения и доработки», – по вопросу о четырех элементах и их фонетических вариантах.
Как известно, теория Н.Я. Марра в ее лингвистической части целиком построена на недоказуемом предположении, что все слова всех языков мира всегда состояли и состоят из этих четырех элементов, хотя, по большей части, и в сильно измененном виде, в результате действия каких-то универсальных, не ограниченных ни временем, ни пространством фонетических законов. С помощью этих законов можно доказать все, что угодно.
Не удивительно, что в последнее время все упорнее распространяются слухи о том, что ученики Марра будто бы уже отказались или готовы отказаться от учения о четырех элементах. Имеется целый ряд более или менее решительных заявлений И.И. Мещанинова, начиная приблизительно с 1946 года, об отказе (то полном, то частичном) от этого учения. В своей последней, дискуссионной статье академик Мещанинов снова подтверждает, что «палеонтологический анализ, прослеживающий качественные изменения в языке, дает возможность и без анализа по элементам подойти к истории развития отдельных языков на их собственном материале». И снова остается непонятным, что означает это разрешение языковедам заниматься «палеонтологическим» изучением отдельных языков «на их собственном материале»: признание фонетических законов, установленных до Марра и Мещанинова, то есть, другими словами, признание сравнительно-исторического метода в языкознании, или нечто иное?
Но отказ от палеонтологического анализа с применением четырех элементов не является ли отказом и от учения о единстве глоттогонического (языкотворческого) процесса и, следовательно, в какой-то мере от критики «праязыковой» теории. Ведь критика теории дробления языков была теснейшим образом связана с учением о единстве «глоттогонического процесса». А это учение целиком было построено на элементном анализе.
Мы видим, что многие основные положения, выдвинутые «новым учением о языке», не выдержали испытания временем, оказались или явно ошибочными или более или менее спорными. В первую очередь сюда относится учение о четырехэлементном анализе.
К сожалению, «энтузиасты» «нового учения о языке», вероятно, никогда не решатся полностью отказаться от четырехэлементного анализа, потому что этот анализ по праву считается краеугольным камнем теории Марра. Четырехэлементный анализ – важнейшее средство аргументации, находящееся на вооружении «нового учения о языке». В случае окончательного отказа от этого оружия «новое учение о языке» должно превратиться в некое хранилище отдельных, разрозненных, хотя подчас и очень интересных наблюдений, афоризмов, общих положений, которые по-прежнему будут ожидать доказательств.
Самый термин «новое учение о языке», название теории Н.Я. Марра, в наши дни нельзя не считать пережиточным. Употребление его ничем не оправдано. В самом деле, по отношению к чему это учение о языке является «новым»? Если оно является новым по отношению к формально-идеалистическому, буржуазному языкознанию, то почему бы не называть такое учение о языке просто «советским языкознанием», «марксистско-ленинской наукой о языке»? Не является же оно «новым» по отношению к советскому языкознанию? Советское языкознание – едино, потому что единой является его теоретическая база, – общеметодологические и специально-лингвистические высказывания Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. Никакого параллельного с ним «нового учения о языке» существовать не может.