В яфетической теории Н.Я. Марра не дана подлинная критика принципиальных основ идеалистической лингвистики. Декларативно ополчаясь против идеализма вообще, акад. Н.Я. Марр ни слова не говорит о психологизме – об этом основном источнике идеализма в самых влиятельных течениях индоевропеистики (неограмматическое направление – Пауля, французский социологизм – Соссюра, Мейе). Остается совершенно незамеченным воинствующий идеализм Фосслера. Вовсе не затрагивается вопрос о формализме в грамматике и средствах его преодоления.
По сути дела настоящей борьбы с конкретными идеалистическими течениями в яфетической теории акад. Н.Я. Марра нет. Это и понятно, поскольку в яфетической теории Н.Я. Марра борьба ведется во имя элементного анализа, во имя стадиальной классификации, и поскольку сам акад. Н.Я. Марр не смог подняться до правильного понимания марксизма-ленинизма.
Основанная на элементном анализе яфетическая теория Н.Я. Марра не находила и не находит никакого применения в культурном строительстве народов Советского Союза. Все, что делается положительного в этом отношении (составление грамматик и словарей – школьных, исторических, – разработка норм литературного языка и т.д.), делается помимо лингвистической теории акад. Н.Я. Марра по той простой причине, что при решении указанных неотложных задач от элементного анализа нельзя ждать никакой помощи.
Мы ограничились критическим анализом лишь основных положений общелингвистической теории акад. Н.Я. Марра.
Конечно, было бы неправильно приравнивать лингвистическое наследие акад. Н.Я. Марра к элементной палеонтологии речи. Было бы несправедливо считать палеонтологию речи наиболее существенным результатом почти полувековой неутомимой творческой научной работы Н.Я. Марра.
Акад. Н.Я. Марр ценен для советской лингвистики не благодаря элементной палеонтологии речи, а несмотря на эту палеонтологию. Применяя сравнительно-исторический анализ, впоследствии им же, к сожалению, отвергнутый, акад. Н.Я. Марр поднял на большую научную высоту изучение иберийско-кавказских (яфетических) языков, выявив их богатейшую историю, равно как громадное значение народов, носителей данных языков, в культурной истории человечества.
Но у акад. Н.Я. Марра были серьезные ошибки в общелингвистических теоретических построениях. Без преодоления этих ошибок невозможно строительство и укрепление материалистической лингвистики. Если где и нужны критика и самокритика, то именно в этой области.
Перед советской языковедческой наукой стоят задачи огромной ответственности. Для решения их необходимо критически пересмотреть лингвистическое наследие акад. Н.Я. Марра и, что самое важное, перестроить научную работу в области языкознания с тем, чтобы разработать систему советской лингвистики, основанную на принципах марксизма.
6.V. 1950.
16 мая
От редакции
9 мая с.г. в «Правде» статьей проф. Арн. Чикобава «О некоторых вопросах советского языкознания» открыта свободная дискуссия в целях преодоления застоя в развитии советского языкознания. В редакцию поступил ряд статей, авторы которых излагают свою точку зрения по затронутым вопросам.
Сегодня мы публикуем в дискуссионном порядке статью академика И. Мещанинова «За творческое развитие наследия академика Н.Я. Марра».
И.И. Мещанинов.
За творческое развитие наследия академика Н.Я. Марра
Открытая «Правдой» дискуссия, посвящаемая основным вопросам советского языкознания, имеет исключительное значение для дальнейшего развития языковедения у нас в Советском Союзе. Борясь с лженаучными построениями буржуазной идеалистической лингвистики, советские ученые строят подлинную науку о языке, материалистическое языкознание на основах диалектического и исторического материализма.
В предстоящей работе мы должны в точности следовать основному ее направлению и не сбиваться с правильно взятого пути.
Направление ясно указано в трудах классиков марксизма-ленинизма, в трудах Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. Широким кругам советских языковедов известно, что первым из языковедов, решительно боровшимся за внедрение в науку о языке основных положений марксистской философии, был академик Н.Я. Марр. И вот теперь возникает вопрос: нужно ли и дальше идти, развивая творческое его наследие, или же, отказываясь от него, строить материалистическое языковедение заново?