Внимая ужасам войны, произносит Вася, при каждой новой жертве боя…
Он сбивается, краснеет и начинает сначала, но Вера Павловна его останавливает. Она возмущена. Она грубо перебивает его и отчитывает перед всей школой. Как он посмел в таком виде явиться на сцену, как у него хватило наглости не выучить стихотворение, это полный провал, кричит Вера Павловна, убирайтесь со сцены, молодой человек, шипит она, какое неуважение, какой стыд!
Вася спрыгивает со сцены, вылетает из зала.
Нам всем за вас стыдно! — кричит ему вдогонку Вера Павловна.
За ним демонстративно поднимаются и выходят одиннадцатиклассники. Им тоже стыдно. За Веру Павловну.
Когда все уходят, Саня фотографирует разбитое окно и постит в сториз: провисшие облака, прокисшее настроение.
Поездка в музей
Солнце стоит в зените.
Аркадий сидит на перекладине артиллерийского орудия. Болтает ногами в воздухе, глядит вниз. По асфальту ползет виноградная улитка. Аркадий спрыгивает и палочкой помогает улитке перейти дорогу быстрее. Он в трениках и черной толстовке. Саня хочет спросить, не жарко ли ему, но все не решается, ей кажется, это может его обидеть, открыть его тайны.
Аркадий — новенький в пятом «А». Его отца перевели в местную воинскую часть.
Саня не знает, как ему сообщить слова поддержки.
Она спрашивает его: как ты?
Он показывает большой палец: во, лучше всех!
Аркадий настоящий, пишет Саня в характеристике, которую заказала Ада Викторовна, его классная руководительница.
Аркадий долго возится с палочкой, наконец ему надоедает, он берет улитку двумя пальцами и кладет в траву. Спасает.
День сгорает от жары. Так будет теперь всегда, пишет «Медуза»[4]. Животных мы истребили, деревья вырубили, реки засорили, скоро растают вечные льды, и мы все умрем.
Термометр на окне музея показывает тридцать три. Часы стоят. Автобус опаздывает.
Аркадий, кажется, ты грустишь.
Нет, не грущу.
Почему ты не играешь с ребятами?
Аркадий пожимает плечами.
Тебе не нравится все это?
Он поднимает голову. На зеленой поляне перед музеем стоит военная техника. Артустановка. Зенитка. Танк. Мальчики играют в войну. Дерут глотки и размахивают руками. Поганый немец стой стрелять буду гадина вот тебе получи сука зарублю. Иванов ходит по поляне, шатаясь, изображает пьяного русского. Раиль играет немца и периодически расстреливает пьяного, выставляя руку вперед. Но пьяный снова встает, снова шатается.
Аркадий смотрит в пол и молчит. Видно, что он испытывает чувство вины оттого, что ему не нравится то, что нравится всем.
Сане тоже не нравится.
Всю жизнь я делаю то, что мне не нравится, говорит мне Саня после поездки. Сижу на педсовете. Стою у доски. Ору на Иванова. Боюсь директрису.
Часто, принимаясь за новое дело, которое Сане не нравится, она утешает себя тем, что это в последний раз.
Вот и сейчас. Был последний рабочий день в этом учебном году.
Саня пришла к 8:30. Школьный сторож курил на клумбе, спрятавшись за кусты. Ей сказали: вы сопровождаете детей в музей, идите сейчас к воротам, там автобус.
Саня поднимается на третий этаж, открывает пустой кабинет.
Пахнет сыростью и половыми тряпками. Открывает окно. Ставит на стол термос с кофе. Садится.
За Саней прибегает завхоз: идите, что же вы не идете, вам же сказали.
Музей называется «Ильинские рубежи». Едут двумя партиями. Саня — со второй, с мальчиками. Водитель кричит, чтобы дети убрали телефоны, сидели прямо, пристегнулись, не ерзали, вы же мужчины, будущие защитники родины, как вам не стыдно, что вы знаете о войне, ну-ка говорите.
Саня говорит, чтобы он оставил их в покое. Пусть ерзают, это же дети. Водитель подозрительно глядит на Саню, ее джинсы, футболка его смущают, учителя не должны так непочтительно одеваться, возможно, думает он.
Саня смотрит в окно, мальчики играют в телефоны, водитель жмет педали и сердится на Саню, на детей.
У музея ждут девочки. Вторая учительница идет договариваться с экскурсоводом.
На крыльцо выходит женщина с вдохновенным лицом в вязаной кофте и собирает со всех по пятьдесят рублей. Все заходят.
Это маленькая комната в деревянном доме. В центре стоит реконструкция этих самых рубежей, за которые надо было умирать. Дети разбегаются кто куда. Кто-то трогает руками то, что «руками трогать нельзя». Кто-то фотографирует то, что «фотографировать запрещается». Кто-то примеряет пилотку. Кто-то садится на музейный стул.