Как мудро, иронизировали в учительской. Давайте сегодня все упадем.
Саня тоже увольнялась почти каждый день. Мысленно писала заявление, хлопала им по столу Веры Павловны. Не уходите, прошу вас, мы уменьшим вам нагрузку, дадим кабинет. А седьмой «Г»? А седьмой «Г» я возьму сама. А зарплата? А зарплату поднимем. А «Вирус сквернословия»? Да вы что, больше никаких мероприятий. С вас — только уроки, никакого воспитания. Вы же за этим сюда пришли? Говорить о литературе. Всем нужна ваша литература, эти великие русские тексты.
Русское солнце освещает русскую школу, батареи греют нещадно, и если смотреть только на небо — голубое и далекое, — то можно подумать, что лето.
На втором этаже мальчики из седьмого «Г» стоят полукругом, по очереди что-то пинают. Слышатся крики: принесешь, завтра, неси, чтоб принес. Потом: цыган, черножопый, сатана, педик. Громче всех орет Горленко. Ну понятно, отмечает Саня, хотя ничего ей не понятно.
В центре стоит Анжей. Он не сопротивляется. Каждый к нему подходит и бьет под зад ногой. Анжей подпрыгивает и старается улыбаться. Он жалок. Черные волосы растрепаны, черные ресницы блестят от слез.
Увидев Саню, мальчики отступают, расходятся. Саня подходит к Анжею. Дотрагивается до его руки, он резко ее отталкивает.
Анжей, то, что сейчас происходило…
Это игра, Александра Сергеевна, игра такая.
Ко лбу Анжея прилеплен стикер. Саня осторожно снимает стикер, кладет в карман. Анжей на нее не смотрит. Заправляет рубашку и быстро ныряет рукой под батарею, там рюкзак. Поднимается, бежит на третий этаж.
Что ты должен им принести? За что они тебя? — кричит Саня.
Анжей бежит по лестнице, и сверху на него сыплется мел, сыплется смех, ложится на черную голову, на перила, ступеньки. На Санины черные «мартинсы». Смех убегает. Анжей отряхивает голову и тоже убегает. Саня остается одна.
Она не может идти на урок. Буллинг, это называется буллинг; что делают взрослые, если ребенка травят?
Саня читала на «Меле»: дети матерятся, а учителя делают вид, что не слышат. Ребенка бьют, а учителя делают вид, что не видят.
Саня тоже хочет сделать вид, что ничего не было. Не хочет быть взрослой. Она никогда не повзрослеет. Господи, как ты выглядишь, все время говорит сестра, волосы взлохмачены, рукава закатаны, на брюках пятна мела.
Она чувствует свою нелепость, свою инфантильность.
После уроков она пойдет домой лежать и варить макароны мысленно. А еще хлопать по столу директрисы увольнением.
Саня стоит в коридоре. На стене висит триптих. Это пейзаж. Под пейзажем надпись: «Любимое наше Дудиново, край наш родной». На первой картине — березовая роща, которую посадили комсомольцы сорок лет назад. На второй — зимний пруд, по нему дети срезают путь в школу. На третьей — церковь.
Вера Павловна православная.
Летом она написала в чат: уважаемые коллеги, с Преображением вас Господним! А осенью: с Днем Октябрьской революции!
Она постит песню «И Ленин такой молодой» семнадцатого октября и икону Божьей Матери четвертого ноября.
В этом году в расписании появились ОПК — основы православной культуры. Основы эти ведет учительница начальных классов. Она настраивается на мифологическое состояние ума, по-другому с этим предметом никак, жалуется она. Но дети устраивают балаган, ржут, задают каверзные вопросы. Как появляются люди, их Бог создает из глины? Почему нельзя ходить голыми, это грех? Почему Александр Невский святой, разве он не убивал? Они не верят в Бога, у них есть телефоны. У них есть интернет, критическое мышление.
Да что ж это такое! — орет Вера Павловна. Не можем справиться с собственными детьми! — хлопает стулом по полу. Я вам не разрешаю, слышите, взялись — так доведите до конца, часов не так много, терпите. У детей должны быть нравственные ориентиры. Коллеги, кто, если не мы?
Саня слышит, как звенит звонок. Звук глухой, как будто все ушло под воду.
На дне она садится на подоконник. У нее все болит. И нельзя сделать вдох, под водой люди не дышат.
Саня вдруг замечает: Зинаида Денисовна сидит рядом. Она что-то говорит. Нужно вслушиваться, под водой это трудно. Зинаида Денисовна шевелит ртом. Она дает лайфхаки опытного педагога.
Во-первых, говорит, выпейте валерьянки, во-вторых, купите афобазол, в-третьих, надо привыкнуть, все привыкают, люди всегда ко всему привыкают.