-- Мне нравится, как изящно и чисто вы решили поставленную задачу, -- продолжил Сантьяга.
-- Чисто? -- приподнял бровь дознаватель.
-- Да, вполне. Если побочные эффекты ограничились тем, что видели мы трое. Надеюсь, это так, Ромига?
-- Не совсем. Но прочие изменения мира не вышли за рамки обыденного. Отчитаться подробно?
-- Не сейчас. Прочитаю в ваших рабочих записях.
-- Кстати, о записях: мой старый пропавший отчёт должен найтись у Ортеги в кабинете. В правой колонке письменного стола, под ящиками.
-- Я попрошу Ортегу поискать. А вы, Ромига, пока спускайтесь в лабораторию и ждите Идальгу. Вы ведь на сегодня ещё не закончили?
Ромига с Идальгой быстро переглянулись, первым ответил дознаватель.
-- Да, комиссар, мы продолжим. У меня родилась интересная мысль.
Белый камень на берегу безымянной реки, чёрная фигура нава, рябь отражения... Ромига устал так, что едва донёс голову до подушки. Теперь даже в любимом сне не хотелось шевелиться и думать. Глядел на бегущую воду, пока не начал задрёмывать. И так уже спал. Прекрасно знал об этом. Но веки сомкнулись, сознание поплыло. Увидел себя со стороны, прикорнувшим на тёплом камне, ничуть не удивился.
Дуновением ветра -- по-над водой прочь. Солнце плавилось в закатные облака, с востока над горизонтом повисла первая из трёх лун. Насекомые-однодневки завершали свои брачные танцы и падали в реку, из которой выползли на рассвете. Летуны покрупнее, похожие на миниатюрных драконов, охотились и играли. Воздух звенел от мириад разноцветных крыльев.
Ветерок шевельнул верхушки трав. Угольно-чёрный дракончик расправил четыре перепончатых крыла и взлетел. Заложил вираж. Перекувырнулся в воздухе, ловя последние лучи солнца. Спикировал к воде, чиркнул по ней длинным хвостом-рулём. Устремился ввысь, по спирали ввинчиваясь в небо. Вверх, пока достаточно воздуха для дыхания и крыльев. Потом можно снова стать ветром...
Нав сладко улыбнулся во сне, вздохнул, потянулся. Слева под рёбрами кольнула боль: слабая, уходящая. За шуточку с волосами дознаватель "приласкал" товарища ножом: походя, невзначай, тоже пошутил, в своём духе. Ромига не держал зла, потому что... Да хотя бы потому, что, помимо Идальги, было на кого злиться всерьёз!
Ромига тревожно заворочался, почти проснулся. Любимый сон -- дикий, прекрасный мир неведомо где -- потускнел, послушно отпуская сновидца. Но усталость склеила веки, и жаль было расставаться с радостью полёта. Нав перевернулся на бок, ловя ускользающее видение. Почти поймал, вновь ощутил себя тем крылатым существом, но чёрные крылья резали теперь абсолютную, невозможную и очень знакомую пустоту. Ни верха, ни низа, ни сторон света, ни света, как такового. Тьмы там тоже не было -- нав в ужасе воззвал к родной стихии и в следующий миг обрёл вокруг себя некое пространство.
Сияющая белая твердь вместо неба, чёрная зеркальная гладь вместо земли. Ромига ясно видел своё отражение внизу: фигурку нава, раскинувшего руки в полёте. Фигурка увеличивалась, приближалась, будто он падал, хотя продолжал лететь вперёд. Глянул вверх, увидел своё отражение и там. Понял: белое -- тоже зеркало, две плоскости стремительно сходятся и вот-вот раздавят его. Испугался. В очередной раз осознал, что спит. Вспомнил, что умеет управлять событиями в снах, создавать и выбирать желанные реальности. В миг, когда зеркала почти сомкнулись, извернулся в полёте, сильно толкнул их руками и ногами. Приказал разойтись обратно, стать нормальными небом и землёй.
Увы, над этим сном власти у него не было. Чёрная поверхность выстрелила обсидиановой шрапнелью, изрешетила тело. Нав упал, покатился по осколкам, закричал в голос. Белое припечатало сверху, ломая кости, размазывая в лепёшку. Самое время проснуться, но кошмар не отпускал.
Кто-то звал Ромигу по имени. Нав с трудом открыл глаза, сфокусировал взгляд на светлом пятне лица, узнал Идальгу. Выдохнул хрипло.
-- Как же я ненавижу умирать во сне!
Прохладные пальцы скользнули по влажному от испарины лбу, легко пригладили взъерошенные волосы.
-- Можно подумать, наяву лучше, -- фыркнул дознаватель между двумя арканами. Закончил сканирование, разочарованно вздохнул, потёр переносицу.
-- Хуже, -- согласился с очевидным Ромига. -- Но так тоже мерзость! -- сел на постели, радуясь, что боль не потянулась за ним из сновидения в явь. Обратил внимание, что Идальга одет по-уличному. -- У тебя сработал сигнальный аркан?
-- Да, и я пришёл посмотреть, что за кошмары давят тебя на этот раз.
-- Именно давили, да, -- поморщился Ромига. -- Но, кажется, на этот раз обошлось без той твари.
-- Я тоже не ощутил здесь никого, кроме тебя, -- подтвердил дознаватель. -- А жаль. Так что это было?