Ромига прикрыл глаза, вспоминая, анализируя, стараясь дать ответ по сути:
-- Я думаю, моё воображение поиграло в пятнашки со скверными воспоминаниями и дурными предчувствиями. Жаль, ничего не поймало. Даже если сон провидческий, толковать такой абстракт -- пустое дело.
-- Картинку дашь?
Ромига кивнул. Недовольно поморщился, пробормотал аркан: открыл сородичу воспоминания о своём сне.
-- Небо и земля, светлое и тёмное, "лунный сплав" и обсидиан? Любопытно, -- первым нарушил молчание Идальга.
Если верить некоторым летописям, "лунным сплавом" звали любимый металл асуров. Мечи из него превосходили лучшие изделия навских оружейников. Ромига отрицательно помотал головой:
-- Чёрное зеркало -- обсидиан. Насчёт второго я не уверен. Тысячи лет никто не держал в руках металл Первых и не помнит, каким он был на самом деле. Когда Первые мне раньше снились, я видел и ощущал "лунный сплав" иначе. Сны, конечно, зыбкая стихия. Непостоянная, -- Ромига задумался, Идальга не торопил. Младший нав продолжил, будто сквозь полудрёму. -- Знаешь, автор манускрипта, который я недавно читал, называет геомантов любимыми шутами Спящего. Кажется, нам иногда аплодируют. Главное, не попасть между ладоней.
-- Как моль? -- осклабился дознаватель. -- Ты всё-таки слишком много общаешься с челами, Ромига. Заимствуешь их стиль мышления. Вряд ли это пойдёт тебе на пользу.
Нав со смехом откинулся на подушки:
-- Да, метафоры -- забавная игра ума. Больше говорят о том, кто их придумал, чем о сути дела. Весь сон с зеркалами -- сплошная метафора. По-моему, бесполезно толковать. По крайней мере, пока, -- Ромига завёл руки за голову, потянулся. Послевкусие кошмара уходило, думать о нём не хотелось. До утра, по крайней мере.
Идальга щёлкнул пальцами, привлекая внимание собеседника.
-- По мне, так трактовать вполне легко. Есть опасность со всех сторон. И что-то тебе навевает мысль, что опасны и собратья -- тоже.
-- С чего ты взял? Думаешь, обсидиановое зеркало -- про навов? -- удивлённо приподнял брови Ромига. Помолчав пару мгновений, нахмурился и тихо добавил. -- Естественно, я не рад, что из-за какой-то сволочи вынужден выворачивать напоказ подробности всей своей частной жизни. И содержимое мозгов в придачу. Одно дело, просто так, добровольно откровенничать с кем-то. Другое -- по необходимости, как сейчас. Неприятно. Но смертельного удара от своих я не жду, нет.
Идальга пристально смотрел на сородича:
-- А у тебя есть враги, Ромига? Кроме той непонятной сущности?
-- Мы тысячу раз обсуждали это и с комиссаром, и с тобой. Недоброжелатели -- да. Враги... Я лет сто не убивал никого на дуэли. Не таскал к себе в постель чужих возлюбленных. Меня не ловили на покраже ценных артефактов и книг. Вообще, в Городе я веду до неприличия тихую и размеренную жизнь. Среди челов враги были. О, какие роскошные у меня случались враги! -- нав мечтательно улыбнулся. -- Но я либо закопал их сам, либо они закончились естественным путём. Масаны... Ты в курсе, сколько раз я наводил гарок на след лидеров Саббат. За один "поход очищения" мне лично поклялись отомстить. И до сих пор мы не всех этих кровососов развеяли по ветру.
-- Может, тогда они? Ты неплохой предсказатель иногда. И можешь чувствовать опасность. Обсидиан -- могут быть и масаны.
-- Или челы. Да кто угодно, кто знает, чем нас резать.
-- А "лунный сплав" -- твой неведомый враг.
-- Если враг из асуров, и мы его зацепим, будет здорово! -- глаза Ромиги сверкнули азартом. Нав был уверен: поимка живого асура стоит всех пережитых неприятностей, и ещё три раза по столько же.
-- Вряд ли из них, -- с сомнением пожал плечами Идальга, -- Но зацепить его в любом случае будет отлично.
Азарт Ромиги погас, росла неловкость, тоскливая и тревожная. Чтобы не молчать, спросил:
-- Откуда ты сорвался? Что-то важное было?
Идальга пожал плечами:
-- Собирался ехать домой после встречи в "Ящеррице". Машину бросил на стоянке, но это мелочь.
Ромига снова сел, подтянув колени к груди. Сцепил в замок пальцы, закусил губу. Скользил взглядом по лицу сородича, избегая смотреть в глаза. Поймал себя на желании отдаться бывшему наставнику целиком и полностью, без всяких условий. Пусть Идальга делает, что хочет. Всё, что ему угодно, Ромига готов принять. Страстные ласки, секс -- или свирепую боль, руки и острую сталь где угодно внутри, игру на обнажённых нервах. Сглотнул ком в горле, осознав бешеную силу желания. Взвесил -- решил дать ему выход здесь и сейчас, пока не занесло неведомо куда. Улыбнулся краешками губ, тихо спросил:
-- Сколько раз сработает сторожевой аркан, пока ты засечёшь атаку? Где и с кем я буду, когда ты снова выйдешь из портала -- проверить, всё ли в порядке? Думаю, лучше бы мне остаться с тобой. Если ты не против, конечно, -- поймал взгляд Идальги, ожидая его реакции, решения. Однако дознаватель молчал, и Ромига принялся отчаянно выговаривать вслух, чего хочет: подробно, откровенно. Высказал, выдохся, спрятал потемневшее лицо в колени.