-- Так мы про другие дела и толкуем: про науку археологию. Вот я и спросил, зачем она наву?
-- Любопытно, -- пожал плечами Ромига, составляя на поднос пустые тарелки.
-- То есть, вы правда узнаёте что-то новое про скифов?
-- Правда, -- нав ответил преувеличенно серьёзно, сдерживая смех. "Племена Великой Степи -- не атланты, не гиперборейцы. К исчерпывающему знанию о них Навь никогда не стремилась. Потому, роясь в курганах, я узнаю про тех челов много забавного. Чего нет в летописях, и не сохранила память старших сородичей", -- подумал, но вслух не сказал.
Женька попробовал проверить правдивость собеседника магией, и тут уже Ромига рассмеялся открыто:
-- Жень, имей в виду, раскусить мою ложь тебе не по зубам. Но я не лгу. Я вправду занимаюсь тем, что мне интересно. Просто соблюдаю некоторые правила игры. Защита диссертации в них входит. Если хочешь поспрашивать меня про скифов, спрашивай. Да и книжные лавки Города тебе теперь открыты.
-- А в вашей диссертации тоже всё правда?
-- Это ты можешь проверить сам, коллега археолог. Факты, выводы -- всё в твоём распоряжении, -- Ромига допил компот и собрался уходить, но тут Женьку прорвало.
Юный маг предусмотрительно накинул на них обоих "полог тишины", только потом дал себе волю:
-- Проверить? Но вы же всё равно всегда будете на шаг впереди! Будете знать больше! И мешать знать нам. Любыми путями! Вы же сами рекомендовали мне книжку Серебрянца. Но кто превратил открытие в псевдонаучный бред, учёного -- в клоуна? Кто?! -- почти крича.
Ромига властно поднял руку, останавливая поток слов. Спросил:
-- Ты бывал на выступлениях Лёвушки?
-- Нет.
-- Он сейчас в Москве. Сходи, послушай, потом продолжим разговор, -- встал, коротким кивком попрощался и пошёл по своим делам. Диссертация была их малой долей. Надводной частью айсберга, который с каждым днём погружался всё глубже.
Ромига, теперь уже по приказу комиссара, старательно вспоминал все свои дела за минувшие годы: от самых недавних, и дальше, вглубь. Необычные случаи в Тайном Городе и за его пределами. Имена и лица, вплоть до мимолётных знакомств.
Всех этих нелюдей и челов помощники, наёмники, осведомители Сантьяги методично просеивали сквозь частое сито, выискивая странные смерти, загадочные исчезновения, внезапные сумасшествия, взлёты и падения, резкие смены образа жизни и рода занятий. Общительный, непоседливый, авантюрный нав обрастал такими же знакомыми, потому биографии с пометкой "любопытные факты" одна за другой ложились на стол комиссара. Дальше предстояла тонкая проверка, которую не поручишь кому попало. С некоторыми личностями комиссар встречался сам, по следу других посылал Ортегу или Богу. Работа не на один день, тем более, навы остерегались раньше времени всполошить Тайный Город и спугнуть подозреваемого. Но пока все зацепки оборачивались пшиком или отголосками известных комиссару интриг.
Первым делом Сантьяга, конечно, проверил всех навов, без исключения. За неполный месяц нашёл время и повод переговорить с каждым в Цитадели, с глазу на глаз. Задал деликатные вопросы. Поискал следы магического воздействия, вроде тех, которые дознаватель засёк на Ромиге. Убедился: больше ни у кого в Тёмном Дворе подобных проблем нет, и в обозримом прошлом не было.
Собрал консилиум из лучших навских мастеров контроля сознания. Сперва просто сообщил о казусе: "один из нас столкнулся с неизвестным ментальным воздействием", изложил подробности, выслушал мнения. Потом пригласил Ромигу. Незадачливого нава ещё раз подробно расспросили, просканировали вдоль и поперёк, пообещали обдумать ситуацию со всех сторон. Но пока не добавили ничего существенного к наблюдениям и выводам, сделанным Идальгой по "горячим следам". Улинга, один из мастеров, взялся оптимизировать для Ромиги защитный артефакт от "Заговора Слуа". Другой, Шага, настаивал, что защита должна быть неснимаемая и от целого спектра воздействий. Эту идею комиссар поддержал. В результате Ромига обзавёлся замысловатым "навским эскизом" на лопатке. Пока мастер Брага готовился наносить магическую татуировку, Шага с Улингой наперебой советовали, что делать, если вдруг не поможет. Спорили едва не до острых ушей, Сантьяга подогревал дискуссию провокационными вопросами, а Ромига старательно запоминал всё сказанное. Но собственное чутьё геоманта тихо подсказывало: этого мало. И магия мира тоже вряд ли станет панацеей, хотя может здорово помочь.
Ромига осваивал возможности вновь открытого дара с лихорадочной поспешностью. Подгоняло, пугало и бодрило одновременно стойкое ощущение: "я на краю", "многие помогают, но если сам не справлюсь, никто не спасёт".