-- Нет.
Идальга бросил на стол перед комиссаром блокнот с выжженными иероглифами.
-- Наш геомант уехал из Цитадели, из Города и закрылся от поиска. Накануне мы договорились, что он не станет делать резких движений, как бы ни кололось его знаменитое шило. Он рвался в бой и поступил по-своему. Взял на себя ответственность за ситуацию, пусть дальше разбирается сам. Я постою в стороне, подожду результата.
Сантьяга отставил тончайшую фарфоровую чашечку, пристально посмотрел на уши Идальги, предложил присаживаться и рассказывать по порядку. Кофе не предложил, зная, что дознаватель даже запах переносит с трудом. Выслушав доклад, задал единственный вопрос.
-- Идальга, вы уверены, что отъезд из города -- решение Ромиги?
-- Первое, что я спросил у аналитиков. Они сказали, вероятность -- десять процентов. Но я предполагаю, у Тамира что-то замкнуло в проводах. От поиска Ромига закрылся сам, "ласвегасы" дали восемьдесят пять.
Комиссар покачал головой, разглядывая блокнот:
-- Надо же, "Следы на песке"! Мало того, что аркан почти забытый. Для Ромиги -- на верхней границе магических возможностей. Я допускаю, что колдовал кто-то другой. Мы с Ортегой сейчас отправимся туда, где он пропал. А вам, Идальга, поручаю два дела. Приведите ко мне старика геоманта. Потом вместе с Ангой, Зворгой, Шагой проверьте тех, с кем Ромига общался вчера. Поищите следы знакомого воздействия. Бога -- на связи.
Идальга переспросил, довольно зло и непочтительно.
-- Весь Карнавал проверять?
-- Начните со вчерашних посиделок в МГУ. Очень хорошо, что вы там были и всех запомнили.
Прежде, чем выполнять поручения комиссара, Идальга сделал ещё одну вещь: заглянул в Ромигины апартаменты. Обнаружил там полный кавардак: то ли следы поспешных сборов, то ли геомант что-то строил, то ли просто метался по комнате, расшвыривая вещи. Для драки -- маловато разрушений. Следов чужой энергии нет, хотя... нет, всё-таки нет.
На подробный обыск времени не было. На рабочем столе дознаватель заметил "Тайны индейских пирамид", небрежно заложенные мобильным телефоном. "Вот почему абонент не отвечал. Зато сильно облегчил мне поиски своих челов". Рядом лежали листы с расчётами какого-то сложносочинённого "Миража": почерк Ромиги, но такой неровный, будто нав был мертвецки пьян. Идальга не стал ничего трогать, только заглянул в книгу, забрал телефон, а вместо него положил свою визитку с пояснением.
Вышел из портала в мастерской Семёныча, на всякий случай набросив морок. Посторонних не было. Чел скорчился на своём диванчике, с головой замотавшись пледом. Ему явно снилось что-то скверное. Нав не спешил будить -- подошёл, осторожно просканировал. Ещё раз, подробнее. Картина дознавателю очень сильно не нравилась, но разобраться, что не так... Не так, как должно быть, и не так, как в прошлый раз. Тихонько рыкнул от досады: "Надо тащить к Сантьяге и смотреть вместе".
Только примерился строить портал, чтобы аккуратно перенести спящего чела на диван в кабинете комиссара -- Семёныч подскочил, тяжело дыша и по-совиному хлопая глазами. Увидел перед собой нава, сбросившего морок.
-- Ромига?! -- радость, торжество тут же сменились разочарованием. -- А, это ты... А где Ромига?
-- Мы с комиссаром собирались спросить у тебя. Ты кричал. Что тебе снилось?
Идальга вложил в свой вопрос столько участливой требовательности, что не ответить -- просто на автомате -- почти невозможно. Семёныч чуть подумал.
-- Херня. Несбывшаяся. А потом Ромигу увёл одноглазый. Я не смог... -- старик будто поперхнулся последними словами. Захрипел, начал рвать скрюченными пальцами свитер на груди. Стекленея глазами, медленно завалился набок.
Идальга сразу понял, что произошло. Наблюдал раньше, как срабатывает заклятие обещания. Знал, что спасти нельзя. Был уверен: Семёныч нарвался на заклятие случайно, будто на забытую мину. Что и кому старик пообещал, оставалось теперь только гадать. Кто такой одноглазый? Благодаря эрлийцам, примета в Тайном Городе почти небывалая. Красных Шапок и неудачливых наёмников вряд ли стоит принимать в расчёт.
Дознаватель Тёмного Двора не зря слыл лучшим в своём деле. "Игла инквизитора" впилась в умирающий мозг. Всего уже не вытянешь, но хоть последние воспоминания, а именно они и нужны.
Две-три недели: смутными обрывками. Растущее раздражение на Ромигу, который стал невыносим. Какие там медведи в одной берлоге! Старик чувствовал себя зайцем из сказочки, пустившим в избушку лису. Нав беспардонно распоряжался всем, что только подворачивалось под руку, включая старикову жизнь. Поставить тёмную нечисть на место не хватало сил. Послать, прогнать -- отчаянно жалко и страшно.