Пришлось повиноваться.
Рука ее была холодной и словно бархатной. Мура прижалась ко мне, и со стороны мы, наверное, походили на влюбленных.
— Почему вы молчите? Расскажите же что-нибудь.
Мне совершенно нечего было рассказывать, но Мура, подняв голову, вопросительно смотрела на меня. Я рассказал, что после удара кружкой у меня была большая шишка на голове. Мура в ответ вспомнила последний фильм и заявила, что я очень похож на Олега Стриженова. Сравнение позабавило меня, потому что я точно знал, что на Стриженова похож не был.
— А кого напоминаю вам я? — спросила Мура.
— Царицу Нефертити.
Мура недоверчиво посмотрела на меня.
— Это кто?
— Египетская царица. Очень красивая.
В какой-то степени я не кривил душой. Гибкая высокая шея и тонкие черты лица придавали ей некоторое сходство с Нефертити.
— А почему вы считаете, что виновны в том, что случилось у ларька?
Мура тяжело вздохнула и ничего не ответила.
Мы подошли к ее дому и остановились возле узкой калитки.
Девушка вдруг заторопилась и стала прощаться:
— К сожалению, уже поздно. Вам, пожалуй, пора домой. Ну, идите же скорее!..
Говоря это, она все время смотрела куда-то мимо меня.
Я оглянулся и в густой тени развесистого каштана заметил мужскую фигуру. Вот оно что!
Я пожал ей руку и собрался, было, уходить, когда проехавшая мимо машина ярким светом фар выхватила из темноты мужчину, стоявшего в тени. Это был бугай, затеявший ссору у ларька.
— Так вы идете? — спросила Мура упавшим голосом.
— Нет, зачем же? Давайте лучше поговорим, — ответил я жестко .
В голове моей мелькнула мысль: «Этим человеком интересуется полковник Танюшин».
Бугай медленно приближался. Подойдя вплотную, он мрачно усмехнулся:
— А-а, это опять ты! Что, еще хочешь?
— Федя, иди домой! — приказала Мура, спрятавшись за меня, но ее слова не возымели никакого действия.
— Смотрю, ухажера себе завела? Ничего, отвадим...
Я был спокоен и даже порадовался, что, наконец, встретил его. Танюшин, видимо, тоже будет доволен. К тому же, я был в штатском, и в случае чего мог себе многое позволить…
Федя коротко замахнулся, но я слету поймал его кулак и известным приемом завернул руку за спину. У Федьки из горла вырвался хрип, он начал приседать.
— Ну... — проговорил я, но вдруг получил удар в живот и отлетел к низкому забору. Раздался треск, у меня в глазах закрутились синие, желтые, красные круги.
Федя надвигался. Я успел вскочить, но, получив еще один удар, пошатнулся и упал, потащив за собой Федьку. Мы сцепились и покатились по земле. Через мгновение раздался властный окрик:
— Прекратить немедленно! Встать!
Четыре луча от карманных фонариков осветили нас.
Федя вскочил и бросился, было, бежать, но чья-то вовремя подставленная нога отправила его обратно на землю.
— Прыткий, — раздался знакомый голос.
Где же я его слышал? Так это же Костин! Заместитель Танюшина!!
— Товарищ Костин?
— Я, — усмехнулся капитан.
— Слушайте, это тот парень, который тогда у ларька...
— Знаю. А вам он известен? — спросил Костин девушку.
— Конечно. Это Федька Косой. Совсем прохода не дает, окаянный! Отстань, тебе говорю! Все равно не выйду за тебя замуж!
Костин приказал одному из оперативников обыскать задержанного.
— Оружия нету, — усмехнулся Косой.
— Тогда в машину его!
Федька вдруг испуганно съежился.
— За что? Я ж только пошутить хотел...
— Не разговаривать! Вперед!
Я подошел к Муре, грустно стоявшей в стороне.
— Не везет мне, — сказала она, — постоянно какие-то неприятности случаются.
Мне нечем было ее утешить.
— До свидания, — попрощался я и, потоптавшись, направился к «Волге».
Было уже поздно. Машина мчалась по безлюдному городу.
— А как вы оказались на этой улице? — спросил я Костина.
— Случайно, — ответил тот и засмеялся.
Да, наружка у Танюшина было поставлена прекрасно. Меня охраняли, иначе как бы они так быстро оказались на месте происшествия?
И вот мы снова в кабинете Танюшина. Полковник внимательно посмотрел на Федю и строго спросил:
— Фамилия, имя?
— Белобрагин Федор, — скороговоркой выпалил Косой, — тридцать шестого года рождения. Беспартийный. Слесарь.
Танюшин улыбнулся:
— Ишь ты, опытный. Сидел?
— Не приходилось. Один привод был.
— За что?
— Да так… Одному по шее съездил.
Танюшин укоризненно покачал головой.
— Ну, а к лейтенанту чего прицепился?
Федя нахмурился: