— Спасибо! — сказал я. — Спасибо, что именно мне вы поручили это задание.
Если до этой поездки я более-менее спокойно готовился к выступлению, то после нее прямо-таки сгорал от нетерпения поскорей разузнать все подробности. В каюту я зашел взволнованный. Селин внимательно посмотрел на меня.
— Слушай, ты не болен? Можно подумать, у тебя жар.
— Знаешь, — мечтательно сказал я, — сегодня впервые в жизни я физически ощутил, что такое бессмертие.
Селин молчал. Я подсел к столу, на котором были разбросаны гайки, болты, шестерни, и рассказал ему о Петрищеве, о взрыве.
— Да, — сказал Селин, задумчиво перебирая шестеренки. Помолчал и добавил: — Да! — Потом ударил себя по лбу: — Слушай! Тебе ж из музея звонили!
Я бросился к рубке дежурного по кораблю.
— Товарищ Шпилевой? — услышал я женский голос. — Это Мария Андреевна. Не могли бы вы прямо сейчас подъехать в музей? Если можно, пожалуйста, — не совсем радостным тоном закончила она.
Я доложил о звонке Скосыреву, и он приказал немедленно ехать.
Мария Андреевна встретила меня в директорском кабинете. Рядом с ней в кресле сидел невысокий тучный мужчина с маленькими глазками, над которыми нависали густые, неопределенного цвета брови. Я обратил внимание на его тяжелый взгляд.
— Дмитрий Гужва, — представился он, пожимая мне руку и глядя мимо меня.
Мария Андреевна кивнула в его сторону:
— Вот товарищ Гужва утверждает, что никакого подвига Матвей Петрищев не совершал.
— Как это не совершал?
— А вот так. Не знаю я никакого Петрищева.
— Товарищ Гужва служил в части, охранявшей склады, — пояснила Мария Андреевна.
— Служил, — подтвердил Гужва. — Мы охраняли тот самый арсенал. Когда фашист сунулся в Волногорск, мы эвакуировали все, что смогли, а что не смогли — взорвали, и никто при этом своей жизни, как здесь пишут, не отдавал.
— Ну, а Петрищев? — спросил я.
— Не было никакого Петрищева, — отрезал Гужва.
— Но боец, по фамилии Петрищев, служил в вашей части?
— Может и служил, а может, и нет. Разве всех упомнишь? Но если бы он совершил подвиг, мы бы об этом знали.
Я посмотрел на Марию Андреевну.
— Здесь что-то не так, — горячо возразила она. — Не может такого быть, чтобы подвига не было, а материал о нем был.
— Все может быть, — усмехнулся Гужва. — Теперь многие кричат: «Подвиг, подвиг!», а начни разбирать, выясняется — врут! Ну, бывайте здоровы!
— Позвольте, — остановил я его, — где же вы хотя бы живете?
— А зачем вам?
— Мы проверим все факты. Возможно, ваши сведения нам пригодятся.
— В совхозе «Первомайский», — охотно ответил Гужва, — двадцать три километра от Волногорска...
Я и Мария Андреевна, оставшись одни, долго смотрели друг на друга. На стене тикали старые, похожие на экспонат часы. Внезапно в них откинулась дверца, и выскочившая наружу кукушка прокуковала три раза.
НОВЫЕ ФАКТЫ И ПРЕЖНИЕ РЕЗУЛЬТАТЫ
Представьте себе узкую долину, окаймленную с двух сторон горами. Грунтовая дорога петляла по одному из склонов, и долину было видно как на ладони. Не долину, а сад. Казалось, деревья были густо припорошены снегом: это цвели яблони.
Мы ехали по аллее, образованной деревьями. Кроны могучих дубов сомкнулись над нами зеленой аркой, и солнце проникло через нее лишь тогда, когда дубы сменились пирамидальными тополями.
Машина вползла в очередной подъем, и мы увидели село Слободское, раскинувшееся на берегу горной речушки и представлявшее собой белоснежные хатки, беспорядочно разбросанные среди буйства зелени.
— Красота-то какая! — восхитился шофер.
Машина скатилась вниз, и мы въехали на сельскую улицу. Дело шло к полудню. Стояла тишина, лишь за заборами кое-где вяло кудахтали куры. Выскочившая из подворотни собака, бросилась, было, за нами, но тут же скрылась в пыли, стелящейся за машиной, словно дымовая завеса.
Остановившись у сельсовета, я вылез из машины и вошел в чистый, только что покрашенный коридор. Он был пуст, лишь где-то приглушенно стрекотала печатная машинка.
Я отыскал взглядом дверь с табличкой «Председатель сельсовета» и постучал.
— Входите, — прогудел мужской бас.
В кабинете сидели двое: высокий мужчина за столом, и другой, пониже ростом, в очках — напротив него.
— О-о! Флот в гости прибыл! — воскликнул высокий и вышел из-за стола. — Милости прошу к нашему шалашу. Садитесь. — Он пододвинул еще один стул. — Не по вопросу ли шефства? А то дети из нашей школы совсем загоняли, найди им морских шефов и все тут!