Стук продолжался. Он походил на лихие удары детским молоточком, который в руках шалопая превращался в орудие слуховых пыток. Снейп нащупал волшебную палочку и обвел взглядом спальню. Все почивало: и по-солдатски стройный шкаф, и бутыль огневиски в нутре выдвижного бюро, и погасший под утро камин, в котором даже угольки сонно моргали и угасали — в общем, все то, что спать не могло и не умело, в отличие от него, Снейпа. Видимо, филин — латентный дятел и старался по исключительно душевному порыву. А кого еще могли прислать в такую рань? За стеклянную трель в пять утра Снейп убьет анонима с особой жестокостью и, если получит прописку в Азкабане, жалеть не станет.
Стук не прекращался. Снейп пересилил себя и отложил палочку. Птица не стоила того, чтобы возбуждать интерес авроров. Несмотря на орден Мерлина, на оправдание в суде и защиту Поттера, Снейп помнил: для всех он навсегда Пожиратель Смерти.
До последней капли терпения он притворялся спящим. Птица видела его копошение на кровати — в этом не могло быть сомнений — и продолжала выводить холеристический ритм. Пернатая не знала пощады. Снейп сел. Одеяло шлепнулось на край постели. Холодный воздух овеял кожу. Снейп поежился, его тело вмиг напряглось. Он не выносил прохладу начинающегося дня, когда после сна под теплым одеялом приходится зябнуть, как изнеженная девица. Филин ненадолго образумился и взял передышку, но, увидя, что адресант медлит, заколотил с новыми силами, будто веля поторопиться и хоть как-то остановить птичий припадок. О, о скорости просить Снейпа не стоило! Особенно сейчас, когда пернатая находилась прямо в фокусе его раскаленного добела гнева. Он не любил, когда про него пишут насмешливые гадости, не любил, когда эти самые гадости присылают в пять утра, и уж тем более ненавидел, когда письмо доставляется излишне наглыми неспокойными птицами.
Северус подскочил и с нечеловеческой быстротой распахнул окно. Филин не успел ухнуть, как в него вцепились стальной хваткой. Птица бы не увидела больше неба, если бы Снейп не увидел соседку. Он отвлекся, увлекся, разозлился. Ужасным и унизительным, что входило в набор «доброго субботнего утра», являлось то, что эта самая соседка лунатизмом не страдала и все видела. И она была Грейнджер. Сонная спокойная Грейнджер. Грейнджер с чашкой кофе, завернутая в одеяло, как гусеница в кокон. Та самая Грейнджер, которая зубрила каждую его лекцию и надувала недовольно губы, когда он критиковал гриффиндорцев. Та самая, которая никак не могла определиться, чего же ей нужно от неприветливого Снейпа. Та надоедливая Грейнджер, которая не оставляла его в покое. Грейнджер, упорно ассоциирующаяся с библиотекой. Грейнджер, умеющая смотреть так, что он одновременно ощущал себя и мерзавцем, и гением. Та самая, черт ее побери, которая завела идиотскую гонку от Хогвартса к их домам, и, наконец, та Грейнджер, рукописный прототип которой засел занозой в его паху.
Птице улыбнулась удача, но прежде чем улететь, пернатое создание снесло старинную малфоевскую вазу, приземлилось на тумбу, лапищами раскидало свитки научных статей. Стакан не выдержал удара хвостом и, упав на пол, вяло прокатился. Остатки недопитого виски медленно вылились. Блекло-зеленый ковер, века, эдак, девятнадцатого, доблесть чьей-то коллекции, был смертельно ранен пометом, окроплен виски и теперь не стоил тех денег, которые Люциус вручил за него на аукционе. Действительно, паршивое утро.
Виновное во всем безобразии письмо, помятое, с треснутым сургучом, валялось на полу. При взгляде на свои продолговатые бледные стопы, резко выделяющиеся на темном дубовом паркете, Снейпу думалось, что все в этом доме пыталось заставить его чувствовать себя либо синеватым утопленником-романтиком, либо угрюмым вурдалаком-вампиром в период весеннего спаривания. Он пихнул конверт ногой, и тот отлетел к кровати. Субботы лучше не пожелаешь. Снейп швырнул дрова в умирающие угли: разгорятся — хорошо, а нет — Блэк с ними. Что-то подсказывало, что не разгорятся. Поежившись, Снейп присел на край постели и несколько минут просидел, зажав ладони коленями.
Какой смельчак взялся досаждать ему? Из прошлого немало кандидатов. Кто этот невинный извращенец и низменный подлец? Пять утра. Солнце только всходило.
Почему Грейнджер? Снейп поварился в домыслах и развернул письмо с единственной целью найти зацепку. Быть может, злоумышленник чего-то хочет? Не идиот же, чтобы досаждать просто так, зная, что Снейп займется им вплотную? Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер, зачем ты появилась еще и здесь?