Управлять мужчиной нетрудно. Гермиона обнаружила власть, пусть и недолгую, но мучительную, сладкую, томительную. Такую, от которой захватывало дух и заставляло, нет, требовало от Снейпа сделать хоть что-то! Какое-то движение, действие, которое бы создало между ними тесноту, трение. Ее пальчики так дразнили, что истома где-то внизу его живота наливалась жаркой свинцовой тяжестью.
У Снейпа перехватывало дух. А он не любил, когда кто-то нащупывал его слабые места. Снейп схватил Гермиону за шею и заставил подняться с колен. Гермиона покрылась чувственными мурашками. когда он приблизил ее голову к лицу, процедил в самые губы:
— У вас последний шанс.
В ее больших напуганных глазах было что-то, что показалось Снейпу подозрительным. Как опытный мужчина, он узнавал этот взгляд — изумление, всплеск эмоций, осознание чего-то нового…
Держа крепко за шею одной рукой, второй он скользнул к ее промежности и нащупал скромное пятнышко влаги. Шелк быстро намокает. Неужели это свойство присуще и ей? Снейп сощурился, изучая реакцию Грейнджер. Охваченная ненасытным жаром она предвкушено дрожала, но главное — следила постыдно за каждым действием и чего-то ждала. Он улавливал ее животное начало, знал, что требовалось, чтобы доставить удовольствие. Чуть надавив, он потерся пальцем, играясь с клитором через ткань. Грейнджер импульсивно сжала рукой его запястье, то ли в попытке освободить шею, то ли не позволяя этого сделать.
Краснела она возбуждающе. И подчинялась тоже… Снейп скользнул в трусики и медленно погрузился в тугое лоно средним пальцем. Грейнджер вздрогнула и засочилась».
— Засочилась?! — спросил хрипло и возмущенно Снейп. Его голос прозвучал слишком громко и еще несколько секунд звенел в ушах озадаченных коллег.
— Что-что? — Минерва скрестила руки на груди. Снейп надел маску невозмутимости, процедил извинения и недовольно вернулся к строчкам. Очевидно, писал какой-то больной графоман.
«Только их тяжелое дыхание прерывало повисшую тишину.
— Поставьте колено на кресло и обопритесь о мои плечи, — приказал он властным баритоном.
Гермиона схватилась за него некрепко, раскрываясь в новой позе. Тягучая капля смазки скатилась по пальцу на ладонь. Грейнджер всхлипнула — видимо, осознавала собственное бесстыдство. Снейп затаил дыхание и подушечкой большого пальца потер клитор, но опять остановился. Под его пристальным вниманием Грейнджер подумалось, что она на каком-то экзамене. Снейп ждал. Неудовлетворение нарастало в ней. На коже вспыхнули мурашки. Сглотнув, она задвигала бедрами, задавая темп.
— Мисс Грейнджер, мне интересно одно: неужели вы проявили своеволие и добровольно выставили себя на аукцион? Возможно, вы и не нуждались в спасении? И даже в деньгах? — насмешливый сдержанный голос будто хлестал за порочное поведение, и вопреки всему ее влагалище лишь сильнее сократилось вокруг его пальца. Снейп сильнее сжал хрупкую шею, вырывая из горла приглушенный хрип. Грейнджер содрогнулась от возбуждения, приоткрыв ротик. Поводок пошел бы больше ее дикой красоте, но, кажется, устраивала и властная рука хозяина. Он добавил второй палец и толкнулся во влажную стенку. Грейнджер вскрикнула. И этот звук проник ему под кожу, взывая и к его наслаждению.
— Я не… — едва слышно произнесла она и замолчала, тяжело дыша и настойчиво двигаясь.
— Вы «не» что? Продолжайте, мисс Грейнджер… — он потянул ее бедра к себе. Вновь застонала, завиляла очаровательной попкой, требуя глубины и заполнения. В нетерпении она была хороша: впивалась в держащую за шею руку, шептала без устали «профессор Снейп», а ротик бесстыдницы блестел от притока слюны, и тогда…»
На следующей странице пусто. Желтоватый пергамент словно давал щелбан любопытному читателю, как какому-то школьнику. Желваки заходили на скулах Снейпа. Конверт бессовестно громко зашуршал — Снейп внимательно осмотрел его, выискивая надписи изнутри. Пусто. Издевательски пусто. Послышался хруст рвущейся бумаги. Он рвал ее в клочья.
— Ради Мерлина, Северус, что ты делаешь?
Недоумевающие преподаватели обернулись в его сторону. Они помигивали глазами и этим донельзя раздражали. Снейп закинул ногу на ногу, вытянул губы трубочкой и с хрипотцой заметил:
— Делаю вид, что слушаю ваши разговоры, созданные для поддержания иллюзии деятельности.
— Северус! Если ты взялся критиковать, тогда будь добр: предлагай свое.