Зал заседаний Совета, разместившийся на самом верхнем этаже Академической башни, сиял огнями. Хрустальные люстры сверкали и переливались, отбрасывая уютный свет на задрапированные синим бархатом стены. Белоснежная лепнина на потолке перекликалась с белым мрамором колонн и гипсовыми барельефами ученых на стенах. От центральных мест — мест председателя Совета, его заместителя и ученого секретаря — полукругом вверх разбегались сектора, где размещались члены Совета.
Я юркнула на неприметный диванчик в углу — членом Совета я не являлась, и претендовать на место в гуще событий не могла. Но мне это и не было нужно — со своего диванчика мне было отлично видно всех, а я сама не привлекала ненужного внимания.
Мимо меня проскользнул, приветливо махнув рукой, Аллар Минт. Прошла, сдержанно кивнув, моя заклятая приятельница Грета Гиз, проректор по учебной работе. С ней было неплохо время от времени перемыть кости коллегам, но доверять ей было опасно: единственный человек, которому она служила — она сама.
А зал уже наполнялся народом. Присутствовали почти все:
декан факультета техномагии, грузный и добродушный Юлий Гар;
декан факультета целительства, резкая, громкоголосая Тайя Терр;
декан факультета агромагии, немолодой и мудрый Альдер Даш;
декан факультета магической истории, вдумчивая и осторожная Мари Канози;
декан факультета магического права, уверенная и хамоватая Дадари Сунж;
декан факультета землеустройства и магической картографии, вечно хмельной и общительный Лаур Дож,
декан факультета биомагии, интеллигентный и до конца в себе не уверенный Ольгер Зарр;
декан факультета алхимии, вечно всем недовольная Агнесса Асцерийская;
декан факультета природных стихий, суховатый и подозрительный Констанс Наур;
декан факультета языков и культур Содружества, возвышенная и утонченная Лана Ноланская.
Я мысленно подсчитала присутствовавших — вместе с ректором, его замом Гретой Гиз и ученым секретарем выходило четырнадцать человек — кворум есть. Из семерых отсутствующих пятеро не явились потому, что постаралась я. Неплохо. Значит, будем надеяться, что голосование пройдет в нашу пользу.
Появившийся ректор дал старт заседанию Совета, и первой к кафедре вышла Агнесса Асцерийская. Она долго и экспрессивно вещала о значимости преобразования Магического Университета в Магическую Академию, заманивала открывающимися перспективами, и бросала особенно яростные взгляды на пустующие кресла, где должны были сидеть ее сторонники. Надо отдать Агнессе должное — она была убедительной, и я видела, как у некоторых из членов Совета загорались глаза от страстных речей Агнессы.
За Агнессой вышел Лаур Дож. Он начал издалека, рассказывая о своем детстве, учебе в школе и академической карьере. Мне подумалось, что ему просто хотелось поболтать. Когда я уже стала задремывать под его монотонное успокаивающее бормотание о домашних питомцах, Лаур Дож все-таки перешел к выводам и сообщил, что его родители, жена, пятеро детей, три собаки, кошка, канарейка и рыбки в едином порыве поддерживают благое начинание Агнессы.
Потом с длинными и пространными речами выступили еще шестеро докладчиков. Большинство были воодушевлены предложением Агнессы и предлагали его немедленно поддержать. Я пометила их имена в своем блокноте и нервно заерзала, понимая, что битву сегодня мы, может быть, и выиграем, но войну у нас есть все шансы проиграть.
С заключительной речью перед голосованием выступил ректор Корде. Он был убедителен и невозмутим — поблагодарил Агнессу за великолепное предложение, но усомнился, что такой серьезный вопрос можно решить внезапно, без предварительного согласования на факультетах. Все же, академическое сообщество строится на началах демократии, и мнение каждого работника должно быть услышано. Я восхищенно присвистнула про себя. Все-таки, может, Иохиммиус и постарел, но остался все таким же великолепным дипломатом и руководителем. Его речь была образцом разумности и взвешенности. Все зашумели, соглашаясь, лишь Агнесса полыхала от ярости, но молчала.
По итогу дискуссии провели голосование. Почти все присутствующие, кроме Агнессы и Лаура Дожа, проголосовали за то, чтобы обсудить решение о преобразовании на своих факультетах, а затем снова вынести его на Совет. Что ж, ожидаемо — сегодня мы смогли выстоять, но следующий Совет будет решающим, и наши шансы на победу крайне малы. Зато есть время, которое можно использовать для подготовки своих позиций.
Я ожидала, что на этом Совет закончится, однако ректор перешел к следующему вопросу повестки — «разное» — и пригласил для доклада декана факультета биомагии Ольгера Зарра.
Молодой стройный красавец-интеллигент, смущенно поправляющий оправу дорогих стильных очков, вышел за кафедру и откашлялся:
— Уважаемые члены Совета, сегодня я хотел бы поднять для обсуждения вопрос, который уже давно требует решения. На нашем факультете есть молодая талантливая аспирантка, которая по совместительству работает секретарем господина Корде — речь идет об Эллин Даркен…
…А вот это было уже неожиданностью. Я вскинула голову, напряженно уставившись на докладчика. С какого это перепуга Ольгер Зарр вспомнил о моем существовании? Явно не по своей инициативе — он слишком молод и неопытен, боится даже своей тени. Но кто-то же его подстегнул выступить с этим докладом?
— … Год назад мы на Совете Университета единогласно утвердили в качестве научного руководителя диссертации Эллин Даркен профессора Лесовски, — продолжал Зарр. — Однако за этот год наша аспирантка столкнулась с проблемой: у нее есть интересная тема для исследования, вполне рабочая гипотеза и даже некоторые научные выкладки в подтверждение этой гипотезы. Но при этом у нее нет научной поддержки со стороны своего руководителя — Девар Лесовски уже много лет проводит докторские исследования в одном из закрытых миров Содружества. Как мы все знаем, закрытый мир означает, что попасть туда и оттуда можно только по специальному разрешению Службы Содружества, а получить это разрешение без согласия Совета Университета невозможно. В связи с этим я убедительно прошу вас проголосовать за то, чтобы ходатайствовать к Службе Содружества о получении разрешения в целях проведения научной работы для госпожи Эллин Даркен на срок один год.
Усилием воли я сохранила невозмутимое выражение на лице. Да что ж это такое, а? Я целый год билась, чтобы получить разрешение, но Совет заворачивал мою просьбу с непонятным упорством. А теперь… Я посмотрела, как взмывают вверх руки членов Совета в процессе голосования. «За» — единогласно. И первой подняла руку улыбающаяся Агнесса Асцерийская. Даже ректор Корде ее поддержал.
Мне разрешат уехать в командировку к моему научному руководителю сроком на год. Это прекрасно для моей диссертации, но… Почему я чувствую себя так, будто меня выводят из другой, гораздо большей игры?
Глава 3
С работы я возвращалась в состоянии душевного смятения. Все было, вроде, хорошо; моя научная командировка была согласована, однако червячок сомнения грыз меня изнутри. Оставить здесь ректора одного? В тот момент, когда судьба Университета под вопросом? Да, это была не моя война — она касалась только ректора Корде и горстки профессоров. Я могла бы самоустраниться, в пылу борьбы про такую мелкую сошку как я вряд ли бы кто-нибудь вспомнил. И без ректора мне бы вполне удалось сохранить свою должность — работать я умею и люблю, а при некотором желании даже способна нравиться людям. Ха, да если захотеть, общий язык можно было бы найти даже с Агнессой Асцерийской! Если бы не одно «но». Преданность.
Да, черт побери, я была как собака предана своему нынешнему начальнику. Иохиммиус Корде сделал для меня столько, что мне никогда не отплатить ему даже за сотую долю его доброты.
…Огромные двери Магического университета отворились передо мной, явив богатство и роскошь, которых я, на тот момент пятнадцатилетняя сирота, никогда прежде не видела. Я вошла в великолепно украшенный зал, где гудел народ, а за стойками восседали солидные и властные люди, принимавшие документы для поступления. Богато одетые посетители бросали на меня брезгливые взгляды и отодвигались в стороны, стараясь не задеть мое штопаное видавшее виды платье своими драгоценными нарядами. Обучение в Магическом университете было платным и стоило недешево — такие как я сюда практически не попадали. Даже те немногочисленные «бесплатные» места, финансировавшиеся из Императорского фонда, обычно занимали выходцы из влиятельных семей. Тем чужероднее я смотрелась в этих богатых интерьерах.