Он родился в подмосковном Обнинске, где практически все друг друга знали, его устраивал неторопливый и размеренный уклад жизни. Его родной город никогда не был депрессивным местом, наоборот - местечковая, слегка провинциальная жизнь давала чувство уверенности и спокойствия. Хотя уже тогда наиболее продвинутая часть населения ездила на заработки в Москву, благо на электричке было всего два часа езды.
Осенью 1993 года Захар после пяти лет учёбы на авиационного инженера заканчивал последний курс МАИ. Будучи в то время человеком ответственным и по-советски совестливым, он пришёл к неутешительному для себя выводу, что будет лучше для отечественной авиации, если он засунет свой диплом об окончании данного вуза куда-нибудь подальше.
К 23 годам у Захара за спиной была служба в ВМФ, учёба в военно-морском училище и по всей жизненной логике к этому времени он должен был служить молодым лейтенантом в «краю летающих собак», в какой-нибудь ж…пе типа Гремихи или Полярного (северные базы подводных лодок) или в лучшем случае в Североморске. Но как говорил один знакомый каскадёр: «От судьбы живым не уйдёшь!» Да и времена наступили другие! Это в СССР существовала чёткая схема: сначала человек учится в школе, потом выбирает специальность, оканчивает институт, а затем его распределяют на работу. Одним словом, государство решало за человека. С приходом же демократии настали времена, когда приходилось делать выбор самостоятельно.
И вот на последнем курсе Захар понял, что надо наконец-то «переформатироваться», выкинуть из головы кучу глупостей, подобных «кодексу строителя коммунизма» и начать вливаться в рыночную действительность. Перед глазами были примеры однокурсников круто “поднявшихся” на торговле матрёшками на Старом Арбате.
Охранник в первом московском супермаркете «Мерлин»...работа в ресторане…поездки «челноком» в Польшу и за автомобилями в Белоруссию…всё как у многих тогда .
До этого в его представлении, как и у большинства провинциалов видевший этот город из метро, Москва представлялась разрозненными островками, ассоциируемыми исключительно с находившимися там магазинами, где можно было купить дефицитные в то время продукты и товары. По ним можно было составить альтернативную карту метро: Добрынинская - магазин «Колбасы», Лубянка - Гастроном №40 и Детский Мир, Универмаги «Молодёжный», «Лейпциг», «Белград». Эти места были как родимые пятна на теле огромного мегаполиса. И каково было его удивление, когда начав ездить на первом своём автомобиле, в сознании сложился пазл - Москва оказалась довольно целостным городом с парками, стадионами и широкими проспектами. За эту целостность, прямоту и разносторонность (в отличии от «хитросделанного» Питера, где он три года учился в ВВМУРЭ) Захар и полюбил этот город.
Сегодня же она не нравилась ему - умиранием старой Москвы, которую ему посчастливилось ещё застать, постепенное исчезновение исключительно московской культуры и абсорбция её миром извне. Его раздражало появление целого пласта москвичей, которые рассматривают город не как дом, а как место зарабатывания денег и социального статуса. Хотя, наверное, и он к этой категории имел некоторое отношение…
На москвичей (особенно на москвичек) Захар смотрел как на инопланетян, они ему казались особенными людьми, позднее он так смотрел только на иностранцев.
Первое время он довольно долго ощущал себя лишним в этом мегаполисе, рвался в родной Обнинск в любое свободное время. И только спустя года три почувствовал, что Москва наконец стала его городом. Бешеная энергетика, которую сразу чувствуешь как только въезжаешь в него. Она ощущается даже ночью. Она действует как наркотик. В тоже время родной Обнинск в момент превратился в скучным провинциальный городишко, где всё для него уже было в past simple.
На примере своих знакомых Захар сразу понял, что это очень жестокий город, не прощающий ошибок и готовый выплюнуть тебя в любой момент. Сколько его друзей переоценили себя и недооценили коварство «региона 77», пожив здесь несколько лет, так и вернулись к себе на Родину, имея в багаже не Москву, а только воспоминания о ней, став здесь просто транзитными пассажирами. Многие из них поддались на обманчивую анонимность, которая провоцирует на снятие различных табу и нравственных запретов. Многие переступили ту невидимая грань между разумным наслаждением жизнью и «падением в штопор» от свалившегося благополучия и чувства, что ты наконец-то поймал Бога за яйца. Именно на этом многие погорели, начав тратить больше чем зарабатывать, пройдя «точку невозврата» и погрязнув в кредитах и долгах.
Жизнь здесь учит уверенности, наглости и напору, склонности к риску, нередко на грани допустимого уголовным кодексом. Здесь многое делается вопреки, а не благодаря. Здесь чаще слышишь «До свиданья», реже «здрасьте». В тоже время, в этом городе нужно научиться терпению складывать свою жизнь по кирпичикам, способности к здоровому компромиссу (который, как известно, признак ума).
Москва это город с бешеным ритмом, где нет временных понятий как вчера и сегодня - есть только завтра. Стоит только замедлиться в развитии, как ты вылетаешь из обоймы, как гильза от отстреленного патрона и в барабане занимают твоё место другие. Нет никаких снисхождений на возраст и былой авторитет - ты должен быть в тонусе здесь и сейчас, особенно когда занимаешься бизнесом…
Бизнес.
Нет такого преступления, на которое не пошёл бы капитал ради 300% прибыли.
Карл Маркс.
Захар стал заниматься бизнесом в конце девяностых. Он не был мажором и у него не было «комсомольского старта», поэтому приходилось подниматься с самого низа, набивая себе шишки, правда получая при этом бесценный опыт.
На заре «дикого капитализма» он был мелким барыгой, торгую с одноклассником шоколадками типа mars и snikers. Именно в то время ему стало понятно, что маленькие деньги - тяжёлые деньги, а вот большие - достаются легко. Ко второй, более приятной, части этого постулата Захар, естественно, пришёл гораздо позднее…
После одного случая он чётко уяснил для себя ещё одну аксиому – любой бизнес должен быть с зубами. Однажды, “отоварившись” в Лужниках и загруженные баулами по самое «небалуйся», он с компаньоном, а по совместительству и одноклассником, решили не мелочиться и поехать с купленным товаром на такси. По наивности, тачку поймали сразу у выхода с рынка. Подсадной водила с удовольствием и недорого согласился подвезти, но через метров сто остановился и к ним в машину подсел какой-то кавказец - типа по пути. По дороге он доходчиво и с нажимом начал объяснять начинающим коммерсантам, что в Лужниках всё под чеченцами, при этом им отстёгивают как продавцы так и покупатели, поэтому они ему, как представителю этого маленького, но гордого этноса, должны прислать долю малую, то есть отдать часть товара. Все это он говорил сидя на переднем сиденье автомобиля, и, видя их смятение, расслабился в предвкушении лёгкого заработка, радуясь что попались очередные лохи.
Захар со своим товарищем в то время были на вид интеллигентными, скромными студентами, «тихими в быту и вялыми в мордобое». Они бы так безропотно и отдали бы то, что у них просили, если бы Захар не вспомнил про нож, который дал в дорогу ему отец (простой работяга, уже тогда особо не витающий в иллюзиях по поводу гуманности нашего общества), со словами «на всякий пожарный случай». Судя по происходящему этот самый «пожарный случай» и произошёл! Да и обидно стало Захару, что у него (между прочим - участника 105 Парада на Красной площади!), много чего повидавшего на флотской службе так бездарно вымогают деньги. В тот момент впервые и проснулось в нём чувство, которое было чуждо общности людей, до недавнего времени именуемой - Советский народ, - чувство собственности, за которую можно и глотку перегрызть!