Захар, к его собственному удивлению, хладнокровно достал нож, сзади приставил к горлу удивлённому чеченцу и сказал, чтобы тот заткнулся или в противном случае он вскроет ему горло как барану по всем мусульманским канонам (чем они с отцом, по счастливой случайности, в последние выходные и занимались - бабка Захара в деревне держала овец). Героизм горца моментом испарился, да и что ему оставалось делать? Более того, он, видно в шоковом состоянии, помог им донести баулы до электрички, правда напоследок вяло пригрозив, что они живыми до дома не доедут.
Потом была торговля бензином в канистрах (наверное найдётся тот, кто помнит огромные очереди в году так 95-м около московских АЗС), затем обменный пункт, вооружённое ограбление, когда из кассы взяли 60 000 долларов (по тем временам, когда квартира стоила тысяч пять, целое состояние) - всё как у всех - череда взлётов и падений.
Позднее, Захар, познакомившись с «авторитетными людьми», вошёл в «семью», стал своеобразным consigliere. «По долям» открыли несколько ресторанов, стриптиз-клубов.
«Качественный» скачок он сделал, когда прокрутил несколько схем, связанных с «прихватизацией» городского имущества, после чего прослыл удачливым и грамотным «коммерсом», к его мнению стали прислушиваться, а дружбой дорожить.
Со временем появлялись новые направления бизнеса. Старшие товарищи, среди которых появился и прокурорский работник, не побоялись вкладывать в его проекты деньги. В его случае поговорка «сначала работаешь на авторитет, а потом авторитет работает на тебя» сработала на все сто процентов.
Бизнес рос, стал разноплановым. К нулевым у Захара был уже свой холдинг, объединяющий несколько ресторанов, автосалонов, объектов недвижимости. В последние годы большую часть бизнеса он постарался легализовать, от наиболее рискованного избавился. Реструктуризировав капитал, переложился в недвижимость, аренда от которой приносила стабильный доход, давая ему финансовую независимость. Оброс различными полезными знакомствами и связями, стал вхож во многие кабинеты, постепенно стал, так называемым, «решалой», снимая от заносимых взяток свой процент (как он называл – «долю ангела»).
Ещё один урок, который ему пришлось усвоить, это то, что знакомства, и деловые связи желательно не переводить в плоскость дружбы и доверительных отношений. Он вообще считал, что бескорыстная дружба может быть заложена только в детстве. Сегодня Захар чётко делил людей на две категории: те, от кого ему что-то надо и те, кто что-то хотят от него. При этом он пришёл к интересному выводу: по мере роста его благосостояния, пропорциональное соотношение между этими группами людей менялось: первых становилось меньше, а количество вторых росло в геометрической прогрессии.
К сожалению пришлось сделать и ещё один неутешительный вывод, этот процесс вымывал простые человеческие отношения, всё было искусственно, приходилось осваивать лицедейское искусство мимикрии. Ему приходилось общаться с вороватыми и продажными чиновниками, с людьми, которым на флоте он бы и руки не подал, а сейчас им приходилось услужливо улыбаться, поздравлять с праздниками, сидя в приёмной с такими же подносителями.
Вспомнив службу, Захар понимал, что жизнь поменяла и его далеко не в лучшую сторону, но он старался гнать от себя эти мысли подальше…
Стас.
Поистине, наша жизнь полна совпадений, непредсказуемых ситуаций и неожиданных встреч, нередко они «закольцовываются» непостижимым образом, не зря есть поговорка – «Земля круглая, на краях встретимся».
Однажды, для решения непростой проблемы, Захара вывели на крупного московского чиновника, который был готов решить этот вопрос, естественно, на «коммерческой основе». Он был из новой, так называемой, «питерской команды», отличающейся повышенным «финансовым аппетитом» на фоне которого, «лужковщина» вспоминалась невинной патриархальной стариной…На визитной карточке, которую передали Захару, было написано - Станислав Сергеевич Звягин. Прочитав это, он понял, что этот вопрос он не решит ни за какие деньги...
В Высшем военно-морском училище радио-электроники им. А.С. Попова (а в простонародье – «Поповке») с Захаром учились ребята со всего Советского Союза. В отличии от гражданских вузов, где все было гораздо демократичней и терпимей, специфика учёбы в военном училище предполагала круглосуточное совместное пребывании в чисто мужском коллективе, где каждый проходил проверку на ту «пацанскую» чистоплотность и порядочность, которые проявляются только в подобного рода условиях, в которых нельзя было притвориться или «слажать», фальш моментально вскрывалась, с людей слетала вся лишняя шелуха и было понятно ху из ху. В армии или на флоте всегда так - кажется, что среди множества человеческих коллективов есть, наверное, только один, который твой. Если ты нашёл его – держись за него зубами. Пусть все видят, что ты свой, ты до конца с ними. И что у тебя все на виду. Одна крыша, одна судьба, а об остальном пусть думает государство.
Стас Звягин был местным, из Питера, поступил в училище после двух курсов института. Стоит пояснить, что в то время офицерская служба на флоте была престижна и высокооплачиваема, конкурс при поступлении в училище был высоким и такого рода переводы с гражданских вузов были не редкость. Стасик был довольно симпатичным и общительным парнем, разве что его желание всем угодить, переходящее в лакейскую угодливость, слегка раздражало. Он старался быть душой компании, набивался всем в друзья, даже пару раз в увольнительные приглашал к себе домой на «сейшены» с девчонками.
Осенью 1989 года весь второй курс «Поповки» отправлялся на учебную практику на большом артиллерийском крейсере «Александр Невский» в составе Северного Флота, тогда ещё Советского Союза. Ехать предстояло двое суток на поезде «Ленинград-Мурманск». Сборы сопровождались обычной, подчас бестолковой, армейской суетой. Выдавался паек на двое суток, зимняя форма, составлялись расписания дежурств, назначались старшие групп. Параллельно с этим велась неофициальная, так сказать, теневая подготовка: скидывались продуктами, в складчину покупалось спиртное.
Захар с товарищами собрались в кубрике обсудить план действий - через два дня предстояло выдвигаться в их первый серьёзный поход. Их компания состояла из пяти человек: Сашка Журавишкин (спортсмен-десятиборец), Анохин из Калуги, бывший студент кораблестроительного института Антоха Литвинов, Синкевич Серёга из Ейска и напросившийся к ним в компанию Стасик. Стали обсуждать, что брать, в основном это касалось продуктов, по сколько скидываться. Кто-то выкладывал в общаг дефицитную в то время сырокопчёную колбасу, присланную заботливыми родителями, кто-то - консервы, шоколадные конфеты и печенье. Суетливое участие в обсуждении принимал и Стасик. «А с меня пирожки!» - радостно сообщил он: - Мама напечёт…я думаю копеек по десять за штуку, нормально будет?»
Бывают такие случаи в жизни, когда слова или случайно оброненные фразы, моментально меняют отношение к человеку, вынося своеобразный диагноз, а часто и приговор. Фраза, которая выскочила у Стасик, так сказать, «оговорка по Фрейду», мгновенно опустила его в глазах одноклассников «ниже ватерлинии», навсегда вычеркнув его из списка «нормальных пацанов». Конечно, нужно внести поправку на то, что это происходило в годы юношеского максимализма, когда чувство справедливости наиболее обострено, а настоящая мужская дружба и флотское братство в особой цене. Но, наверное, именно тогда закладывается фундамент той системы координат, в которой приходится жить человеку всю остальную жизнь.
Позднее Стасик так и не нашёл своё место в коллективе, стал «постукивать» начальству, пару раз ему давали по шее за воровство. Продержавшись ещё один курс, он вынужден был уволиться на гражданку…