Ответив на вопрос, заданный мне Советом, утвердительно, я на всякий случай прислушалась. Вокруг царила тишина.
Глава 10
– Что ж, все могло быть и хуже, – сказал отец, когда мы вышли из зала заседаний Совета, стараясь выглядеть как ни в чем не бывало.
Он обнял меня одной рукой за плечи, но я высвободилась и огрызнулась:
– Они, по сути, вытурили меня. Я не сдам экзамен. Что может быть еще хуже?
Монти ободряюще похлопал меня по руке.
– Тебя могли отправить в темницу, – раздраженно заметила мама. Адди, стоящая рядом с ней, опустила плечи. – Тебя бы следовало…
Дверь у нас за спиной снова распахнулась. В дверном проеме, опираясь на трость с набалдашником из слоновой кости, стояла Член Совета Крэйн.
– Уинфилд, Фостер, – произнесла она, – нам необходимо обсудить еще один вопрос.
Родители переглянулись.
– Подождите здесь, – сказала мама, обращаясь к нам с Адди и к Монти. – Ведите себя прилично. К тебе это тоже относится, пап.
– Глупость какая, – пробормотал Монти, теребя в руках шляпу, когда мои родители скрылись за дверью. – Поразительная глупость.
– Как ты думаешь, о чем они там говорят? – спросила Адди, глядя на меня и не обращая на Монти внимания.
– Возможно, о том, какая ты сука, – ответила я. – Тебе удалось избежать наказания, так? Что ж, радуйся. Вот почему тебе так не терпелось сдать меня. Решила заключить сделку?
– Никакой сделки не было, – возразила Адди, и щеки ее порозовели. – Они спросили меня, что произошло. Я рассказала правду.
– Твою правду.
«Правда текуча, как вода, у нее множество граней, как у бриллиантов, и она так же изменчива и ненадежна, как человеческая память», – любил говорить Монти. В самом деле, люди часто видят то, что хотят увидеть в данный конкретный момент времени, или то, во что верят. При этом, пояснял Монти, они вовсе не лгут, а просто не говорят всей правды в ее сложном многообразии. Видимо, Адди очень хотелось увидеть во мне злодейку.
– Из-за тебя меня отстранили от занятий, – процедила я.
– Тебе следовало бы сказать мне спасибо, маленькая сопливая дрянь, – прошипела сестра. – Латтимер был убежден, что ты проделала все это нарочно. Несанкционированное разделение может рассматриваться как измена, Дэл. Предательство. Так же, как и ложь на заседании Совета. Я сказала правду – что ты идиотка. Именно поэтому Члены Совета отнеслись к тебе снисходительно и не наказали со всей строгостью.
– Измена? – воскликнула я, чувствуя, как у меня кровь леденеет в жилах.
– Именно, – буркнула сестра.
В коридор вышел Латтимер.
– Не ожидал увидеть тебя здесь, Монтроуз, – сказал он. – Господи, я сразу вспомнил добрые старые времена. Всем нам очень не хватает Роуз.
Монти вздрогнул и наклонился ко мне, словно собирался что-то шепнуть мне на ухо. Однако голос его в пустом коридоре прозвучал громко и отчетливо:
– Роуз он никогда не нравился.
На виске Латтимера вздулась и запульсировала вена. Окинув взглядом потертый кардиган Монти, его всклокоченные волосы, дрожащие руки и опущенные плечи, он высокомерно улыбнулся:
– К ее мнению не особенно прислушивались, не так ли? В противном случае она, возможно, все еще была бы с нами.
К моему удивлению, Монти не стал спорить с ним и говорить, что бабушка скоро вернется. Он еще больше сгорбился и тихо промолвил:
– Мне жаль добрые старые времена.
– Он у вас часто такой? – обратился Латтимер к Адди.
– День на день не приходится, – осторожно ответила она. – Дедушка просто устал.
– Разумеется. Знаете, он был очень талантлив в свое время. А теперь на него просто жаль смотреть – вот что с ним сделали эти его бесконечные поиски.
– Это со мной сделал ты, – негромко прорычал Монти.
Возникла неловкая пауза, которую прервала Адди:
– Простите, господин Член Совета. Он просто не в себе. С ним такое случается.
– Понимаю, – промолвил Латтимер сочувственным тоном. Затем он похлопал Монти по плечу, а когда тот отшатнулся, сделал вид, будто не заметил этого. – Я только хотел узнать, как у тебя дела, старый приятель. А теперь мне пора возвращаться к коллегам. Долг зовет, знаете ли.
Он потянулся к дверной ручке. Я перестала сжимать челюсти и немного расслабилась. Внезапно Латтимер остановился на пороге зала заседаний Совета и снова обернулся.